Читать «Сладкая приманка» онлайн - страница 71

Однако через полчаса он начал склоняться к мысли о том, что гораздо лучше сначала выбраться отсюда в Тарасов, прийти на площадь, предварительно всенародно, желательно через газету, объявить об акте самоубийства, а затем взорвать себя в присутствии сотен людей, которым это действие послужит примером и уроком.

Я таким образом несколько исказила картину его реального бреда, подменив идею разрушения и мести идеей перевоспитания и личного примера. Новое «я», сформировавшееся в нем под действием разговора со мной, было слабеньким и ненадежным, в любую минуту оно могло быть задавлено прежним мощным самосодержанием агрессивного и мстительного толка. Но ведь на самом-то деле я вовсе не собиралась ехать с ним в Тарасов и выходить на площадь, чтобы взорваться там вместе с ним. Мне достаточно было вывести его отсюда, увести от запасов взрывчатки и поставить под атаку группы захвата.

На исходе второго часа мы начали собираться. Он чувствовал себя высшим существом. Во-первых, он уже внутренне пережил состояние своей смерти, и в его мозгу она уже произвела впечатление на все человечество, изменила его представление о свободе человека в мире. Во-вторых, я была женщиной, которую он победил силой своего разума и стремления к свободе. Я была чем-то вроде жертвенного животного, которого он, высшее существо, брал с собой. Меня такая роль вполне устраивала, лишь бы выбраться из той ловушки, в которую я попала по собственной неосторожности.

Он сложил в рюкзак несколько круглых цилиндрических болванок прессованного тротила и сказал, что этого вполне хватит, чтобы разнести нас с ним на куски и при этом произвести необходимый эффект. Каждое важное событие, сказал он, должно быть эффектным по форме и глубоким по содержанию.

Мы договорились, что я выхожу из двери первой и объясняю, что мы с ним хотим только продемонстрировать решимость исполнить свою волю и больше никаких дурных намерений не имеем. Я убедила его, что этого будет достаточно, чтобы нас пропустили беспрепятственно. При всей его талантливости он был все же сумасшедшим, и многие причинно-следственные логические связи в его мозгу были нарушены.

Я вышла из двери. Мое появление раньше намеченного срока вызвало, как я увидела, оживление среди оперативников, окруживших дом Машкова.

– Мы выходим! – крикнула я.

К сожалению, я была лишена возможности крикнуть: «Мы сдаемся!» – поскольку такое понятие, как «сдаемся», вообще не фигурировало в нашем разговоре с Машковым. Мне нужно было только одно: чтобы он увидел, что его преследователи подчиняются нашему плану. Этого ему было бы достаточно, чтобы решить, что мы подчинили их своей воле, что они исполняют наши приказы.

– Не стреляйте! Мы выходим свободно и беззлобно!