Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 98

– Я не удивлюсь, если нам попадется несколько рябинников, по-нашему сайров, ведь сегодня наступила осень.

Я не поверил своим ушам.

В Центральной и Северной Франции начиная с первых дней сентября легкий ветерок, чуть холоднее обычного, как бы мимоходом срывает то с одного, то с другого дерева лист ярко-желтого цвета, и тот плывет себе, грациозно кружась, словно птица… Это возвещает о начале увядания леса, который сначала рыжеет, потом чернеет и наконец становится таким жалким оттого, что все его листья постепенно улетели вслед за ласточками, стоило осени протрубить в свой золотой рог.

А в моем краю, в Провансе, сосновые и оливковые леса желтеют только перед тем, как умереть, тогда как первые сентябрьские дожди, отмывая листву и возвращая ей зеленый цвет, словно воскрешают апрель. На плоскогорьях, сплошь заросших гарригой, тимьян, розмарин, тутовые деревья и дубки-кермесы никогда не роняют листьев; вечно синеет шильная трава, так что наступающей осени приходится тихо, как тать, прокрадываться в глубину ложбинок и там, чтобы скрыть свое явление, воспользовавшись ночным дождем, окрасить в желтые тона крохотный виноградник или четыре-пять персиковых деревьев, таких чахлых на вид, а еще заставить покраснеть наивные ягоды земляничника, вечно принимающего ее за весну.

Вот почему дни летних каникул, неизменно похожие друг на друга, не позволяли понять, какое время года на дворе, – на лике уже мертвого лета не появлялось ни морщинки.

Я оглянулся, ничего не понимая:

– А кто тебе сказал, что наступила осень?

– Через четыре дня Святой Михаил, тогда и прилетят первые сайры. Пока это только пробный полет, а настоящего жди на следующей неделе, в октябре…

От последнего слова у меня защемило сердце. Октябрь… НАЧАЛО УЧЕБНОГО ГОДА!

Я отказывался думать об этом, изо всех сил гнал от себя эту страшную мысль, находясь в том самом умонастроении, которое стало мне понятно позднее, когда наш преподаватель Эме Сакоман объяснил нам суть субъективного идеализма Фихте. Как и немецкий философ, я был уверен, что внешний мир сотворен лично мною и что в моей власти просто силой воли вычеркнуть из него любые неприятные события. Именно по причине этой врожденной убежденности, которую жизнь неизменно опровергает, дети приходят в такую ярость, когда какое-нибудь событие, которое они считали подвластным себе, беспардонно идет наперекор их желаниям.

Так и я попробовал выбросить из головы наступление октября со всеми вытекающими из этого последствиями. До них пока еще было сравнительно далеко, и поэтому они не противились тому, чтобы я забыл о них, как противилось бы событие нынешнего дня. Мне это удалось сполна, поскольку на помощь пришел отдаленный раскат грома, положивший конец нашему разговору.

Лили встал и прислушался. По небу вновь где-то над городком Алло, с другой стороны Тауме, прокатился гром.

– Ну вот! Началось, – проговорил Лили. – Увидишь, что будет через час!.. Пока еще далеко, но движется к нам…

Выйдя из зарослей шиповника, я увидел, что небо изрядно потемнело.