Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 93

Ягдташи всегда были битком набиты едой, но съедалось все, вплоть до крошек. Пока мы уплетали яичницу с помидорами (когда она холодная, пальчики оближешь!), на углях розмарина жарились, шипя, великолепные отбивные. Порой дядя Жюль, с полным ртом, вдруг хватался за ружье и стрелял в небо сквозь ветви сосны по невидимой мишени, после чего на нас неожиданно сваливался вяхирь, или иволга, или ястреб-перепелятник…

Когда не оставалось ничего, кроме костей и корочек от сыра, отец с дядей, прикрыв лица от назойливых мух носовыми платками, ложились вздремнуть на ложе из бауко, а мы поднимались к барам на первый обход расставленных утром силков.

У нас с Лили была безупречная память на места, деревья, кусты и камни. Завидев издалека, что силка нет на месте, я бросался вперед, волнуясь, как траппер, надеющийся обнаружить в силке горностая или серебристую лису.

Задушенная птица почти всегда лежала с силком вокруг шеи под деревом или у сложенной нами из камней башенки. Но если мы не находили ни силка, ни добычи, вот тут-то эмоции перехлестывали через край, как у игрока в лотерею в тот миг, когда из вращающегося барабана уже вышли три шарика с первыми тремя цифрами его лотерейного билета и он ждет следующего.

Чем дальше от своего места силок, тем больше угодившая в него птица. Разыскивая жертву, мы углублялись в кустарники, описывая концентрические круги вокруг того места, где была устроена западня.

Чаще всего это был отменный певчий дрозд, жирненькая альпийская перепелка, вяхирь или сойка…

Иной раз нам не удавалось отыскать саму ловушку, унесенную вместе с попавшейся в нее жертвой каким-нибудь стервятником, привлеченным судорожными попытками птицы освободиться.

А бывало, нас ждало разочарование, которое кроме как смехотворным и не назовешь: в силок попадалась большая крыса, огромная ящерица или длиннющая сколопендра цвета дикого меда. Однажды мы долго безрезультатно искали силок, но не теряли надежды и наконец нашли его, а в нем белую сову: вытянувшись на своих желтых лапках, растопырив перья, она словно исполняла какой-то танец с силком вокруг шеи. Наполовину задушенная, шепча какие-то глухие страшные заклинания, она весьма неприветливо встретила нас, неестественно тараща утопающие в перьях глаза. Когда я не без опаски подошел к ней, она вдруг совершила странный прыжок: выбросив обе лапы вверх, она мертвой хваткой вцепилась в силок и откинулась назад на крестец. Схвати она только одну из латунных дужек силка, ей, наверное, удалось бы освободиться, но она прижимала обе дужки к своей хрупкой и без того уже изрядно помятой шейке. Близкая смерть заставила ее открыть клюв. Собравшись с последними силами, она резким движением попыталась сорвать с себя ловушку и одним махом оторвала себе голову.

Своеобразному шару из перьев-щетинок, взвившемуся в небо, наверно, померещилось, что он наконец-то взлетел, но он шлепнулся на камни с задранным кверху клювом и еще более округлившимися от удивления глазами.