Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 69

Я решил спуститься на дно лощины и идти по их следам… Но оказался у обрыва метров в сто. Не было видно никакого спуска. Я подумал, не вернуться ли мне назад по собственным следам, чтобы отыскать дорогу, по которой пошли они, когда я от них отстал. Прошло уже больше часа с начала охоты. Я подсчитал, что мне понадобится по меньшей мере двадцать минут только для того, чтобы вернуться на прежнее место, и то если бегом. А потом придется подниматься по лощине, а по ней трудно бежать из-за кустов колючего дрока выше меня: значит, еще добрых полчаса! А за это время где они окажутся! Я сел на большой камень, чтобы обдумать положение.

Может быть, просто-напросто вернуться домой? Тогда я, бесспорно, утрачу свой авторитет у Поля, а мать будет меня утешать с оскорбительной для меня нежностью. Мне, правда, останется слава храброго разведчика и полного опасностей возвращения домой, которые при умелом рассказе выиграют еще больше. Но имею ли я право покинуть Жозефа? Со смехотворным ружьем в руках и в очках от близорукости? Сможет ли он выстоять против короля охотников? Нет! Такая измена с моей стороны будет хуже его предательства.

Итак, проблема состояла в том, как их догнать… Не собьюсь ли я с пути в этих безлюдных местах?

Но я с дерзкой усмешкой отогнал от себя эти детские страхи: надо лишь сохранять хладнокровие и решительность истинного команча. Раз они обходили гору вдоль подножия, слева направо, значит я с ними непременно встречусь, если пойду напрямик. Я принялся разглядывать Ле-Тауме. Гора была огромная, и мне предстояло преодолеть очень большое расстояние. Я решил сэкономить силы, подражая легкому бегу индейцев: прижать локти к бокам, скрестить руки на груди, откинуть плечи назад и опустить голову. Бежать на цыпочках. Остановка через каждые сто метров, чтобы прислушаться к лесному шуму и сделать три спокойных и глубоких вдоха.

С чисто индейской решительностью я двинулся в путь.

Подъем теперь стал едва ощутим. Под ногами была огромная плита голубоватого известняка, изрытая трещинами и покрытая, словно вышивкой, тимьяном, рутой и лавандой… Кое-где попадались выросшие прямо на камнях стрельчатый можжевельник или одинокая сосенка ростом чуть выше меня, сучковатый и толстый ствол которой так контрастировал с ее небольшой высотой: было ясно, что это вечно голодное деревце не один год ведет жестокий бой с камнем и что всего одна капля сока стоит ему немало дней терпения.

По левую руку от меня располагалась вершина Ле-Тауме, слишком долго мокнувшая в небе и ставшая оттого бледно-голубого цвета – цвета застиранного белья; я легко бежал к ее левому подступу сквозь подернутый дымкой и трепетавший от зноя воздух. Каждые сто метров, соблюдая индейский ритуал, я останавливался и трижды наполнял грудь воздухом.

Спустя двадцать минут я оказался под самой вершиной, и пейзаж изменился. Каменистое плато пересекала берущая тут начало дикая лощина; между каменными глыбами росли громадные сосны и высокие колючие кустарники.