Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 46
Марсель Паньоль
– Чер-рт возьми! Это чер-ресчур-р гр-р-устно и стр-рашно! Бедный р-ребенок!
Но тетя, смеясь, повернула его к двери и легонько вытолкнула вон из комнаты под проливной дождь, затем закрыла дверь и через стекло послала ему воздушный поцелуй, нежность которого была вовсе не поддельной. Потом она обернулась к нам и рассерженным тоном проговорила:
– Жозеф, к чему было начинать этот спор!
Дядя Жюль, очень любивший дождь, вернулся только через час, промокший до костей, но веселый.
Слизь красивой бородой свисала с корзиночки, на плечах у дяди красовались эполеты из улиток, а на вершине черного капюшона восседала предводительница улиточного племени, улитка-богатырша, безуспешно пытавшаяся сориентироваться и тревожно шевелящая усиками.
Отец играл на флейте, мать слушала его, подрубая полотенца, сестренка спала на ее руках, а я играл в домино с Полем. Все дружно бросились поздравлять дядю с удачей; о Ламенне больше не вспоминали. Но вечером за ужином дядя жестоко отомстил мне за все.
Мать подала на стол рагу из крольчатины в ореоле ароматов всевозможных пряностей. За невероятные успехи на поприще образования мне обычно оставляли печенку, и я уже искал ее глазами в бархатистом на вид соусе.
Но на этот раз дядя Жюль опередил меня и ловко поддел ее вилкой. Он поднес ее к керосиновой лампе, осмотрел, понюхал и сказал:
– Великолепно зажарена. Свежайшая! Видно, нежная и сочная. Несомненный деликатес. И я счел бы своим долгом преподнести ее кому-нибудь из присутствующих, не будь за этим столом человека, который может подумать, что она отравлена купоросом!
После чего залился саркастическим смехом и на моих глазах с наслаждением съел ее.
В середине августа мы были оповещены о том, что назревают великие события.
Однажды после обеда я устанавливал на небольшом, заросшем травкой бугорке индейский столб для пыток, как вдруг примчался Поль со странной вестью:
– Слушай, дядя Жюль стряпает!
Я был так удивлен, что, бросив все, побежал разгадывать тайну под названием «дядя Жюль – повар»!
Он стоял у плиты и наблюдал за шипящей сковородкой: там в кипящем масле со свистом жарились толстые желтые лепешки. Тошнотворный запах распространялся по всей кухне, и я тут же решил, что этого я в рот не возьму.
– Что это такое, дядя Жюль?
– Вечером узнаешь, – ответил он и, схватив ручку сковородки, резко дернул ее так, как это делают, когда жарят каштаны.
– Мы это будем есть вечером? – спросил Поль.
– Нет, – ответил дядя Жюль, – ни сегодня, ни завтра и вообще никогда.
– Тогда зачем ты это готовишь?
– Много будешь знать, скоро состаришься. А теперь бегите играть на улицу, потому что если брызнет масло, то лица у вас на всю жизнь останутся в дырочках, как ситечки. Ну, живо, марш отсюда!
Как только мы вышли, Поль сказал:
– А готовить он все-таки не умеет.
– А по-моему, он не готовит. Тут какая-то тайна. Давай спросим у папы!