Читать «Слава моего отца. Замок моей матери (сборник, )» онлайн - страница 110

– Послушай, мама, я надену свой плащ с капюшоном, а Лили возьмет плащ Поля.

– Знаете, сударыня, – вставил Лили, – дождь поутих и ветра нет.

– Это их последний день, – вмешался в разговор отец. – Оденем их потеплее, напихаем газет под одежду. Пусть наденут башмаки вместо эспадрилий. В конце концов, они же не сахарные, не растают, к тому же погода, кажется, налаживается.

– А вдруг будет как вчера? – обеспокоенно возразила мать.

– Вчера мы же все вернулись домой целыми и невредимыми, хотя и стоял туман. А сегодня тумана нет!

Мама стала одевать нас. Рубашку и фланелевую безрукавку на груди и на спине она проложила несколькими номерами «Маленького провансальца», предварительно сложив их вчетверо. Кроме того, мне пришлось напялить на себя две вязаные фуфайки, затем блузу, застегнув ее на все пуговицы, а потом еще и плащ из толстого сукна. И наконец мама надела мне на голову берет, натянув его по самые уши, а поверх него накинула остроконечный капюшон, какие носят гномы из сказки про Белоснежку и городские приставы.

Все это время тетя Роза то же самое проделывала с Лили. Плащ Поля оказался ему короток, но, по крайней мере, мог защитить от ненастья голову и плечи.

Стоило нам выйти за порог, как дождь прекратился и на блестящие от дождя оливковые деревья брызнул луч солнца.

– Пошли быстрее! – предложил я. – Они сейчас отправятся на охоту, придется опять гоняться за дичью вместо охотничьих собак, а сегодня мне это противно. Раз решили уехать завтра, пусть сами справляются.

Вскоре мы уже шагали по сосновому бору, где оказались вне досягаемости. Две минуты спустя прозвучал протяжный крик, но на зов дяди Жюля откликнулось только эхо.

Несмотря на плохую погоду, ловушки сработали вполне успешно, и, когда мы добрались до Фон-Брегет, наши холщовые сумки были битком набиты белогузками и хохлатыми жаворонками…

Такая удача явно доказывала, насколько нелеп и жесток был завтрашний отъезд, и только усугубила мое горе.

Мы как раз были на подступах к самой высокой террасе Тауме, где нас дожидались наши последние силки, когда Лили задумчиво вполголоса проговорил:

– Все-таки жаль… У нас алюдов припасено на всю зиму…

Я знал это. Мне было горько, и я предпочел промолчать.

Он вдруг стремглав бросился бежать к краю обрыва, где рос великолепный можжевельник, нагнулся, достал что-то и поднялся с вытянутой вперед рукой: на ней лежала птица, которую я издалека принял за маленького голубя.

– Это наша первая сайра! – крикнул он.

Я подошел к нему.

Это был тот самый большой дрозд-рябинник, которого мой отец однажды назвал литорной.

Голова у него была иссиня-серая, с рыжего горла веером спускались к белоснежному животу черные крапинки… Я взял его в руки: он был очень тяжелый. Я потерянно смотрел на него.

– Послушай… – начал вдруг Лили.

В соснах вокруг нас перекликалось множество птиц: их голоса напоминали сорочьи, но были менее грубыми, менее крикливыми, чем голос этой птицы-воришки. Наоборот, их нежно-гортанные звуки отдавали легкой печалью, присущей осени… Эти сайры прилетели для того, чтобы стать свидетелями моего отъезда.