Читать «Скудный материк» онлайн - страница 111

 И тем паче он не мог догадаться, как бесконечно, как мстительно и сладко в эту минуту торжество Александра Ибрагимовича, отметившего, что главный геолог управления привез этого столичного пижона именно к нему, именно сюда, на Югыд, а не в свой злосчастный удел, не на Лыжу, где, увы, покуда хвалиться нечем...

 -- Смотреть? Пожалуйста. У нас есть что посмотреть. Но в первую очередь я рекомендую вам посмотреть нашу новую хлебопекарню. Мы только что сдали в эксплуатацию хлебопекарню.

 -- Александр Ибрагимович... -- вежливо перебил его Хохлов.

 -- Пять тонн хлеба в сутки. Все процессы полностью механизированы.

 -- Видите ли... -- робко встрял Володя.

 -- Что?

 -- У товарища Одеянова другая цель, -- объяснил Платон Андреевич. -- Его интересует несколько иной материал.

 -- Какой же материал вас интересует? -- сдержанно осведомился начальник района.

 -- Его интересует нефть. Разведка и добыча нефти.

 -- И прежде всего люди, -- подчеркнул Володя Одеянов.

 -- Люди?.. А хлебопекарня для кого? Это не для людей? А вы знаете, что до пуска хлебопекарни нам приходилось доставлять сюда хлеб на вертолете? Вам известно, сколько стоит государству доставка тонны хлеба по воздуху?..

 Судя по всему, механизированная хлебопекарня была в последнее время предметом особой страсти этого человека, не считая всех других забот, и его не могло не возмутить то безразличие, с которым отнеслись к этой новости визитеры. И тут, как обычно, найдя исходную точку, начал являть себя неукротимый темперамент. Гаджиев понемногу закипал.

 -- Нефть... К вашему сведению, пекарня работает на местной нефти!

 Однако Платон Андреевич, которому давно и отлично были известны свойства гаджиевского темперамента, и который почувствовал, в каких примерно интонациях развернется дальнейшая беседа, и которого помимо всего прочего присутствие стороннего свидетеля, московского кинорежиссера, заставляло позаботиться о своем реноме и служебном престиже, уже изготовился к отпору.

 -- Александр Ибрагимович, -- сказал он, и в голосе его сейчас была тихая твердость, укоризненная насмешка, заставлявшие -- это было проверено опытом -- умолкать и пасовать любого крикуна.

 Хохлов отнюдь не сожалел о тех, еще недавних временах, когда отношения между начальником и подчиненным, между деятелями различных степеней и рангов были несколько определенней, когда язык приказа был более внятен и младшие по службе не смели вякать старшим, а старшие не больно-то церемонились с младшими... Нет. Даже в ту строгую пору Платон Андреевич умел проявить уважительность к суждению подчиненного, которое шло вразрез с его личным суждением.

 Так ему, во всяком случае, казалось.

 И ныне -- в пору новых благодатных веяний -- он с искренней радостью замечал, как выпрямляются характеры, свежеет мысль, как обретают цену достоинство и честь, как сшибка мнений помогает рождению истины.

 Однако, будучи уже немолодым и достаточно умудренным человеком, он имел основания угадывать, что все это -- хорошее и правильное -- обнаружит вскоре и уже обнаруживает свою досадную изнанку: небрежение к авторитету, необязательность, служебную распущенность и самое что ни на есть обыкновенное хамство.