Читать «Скрытая перспектива» онлайн - страница 92

От Северной Африки до Рейна было немало дней «D», и всякий раз надо было просыпаться среди ночи. С отступлением темноты наступала смерть. Но эта высадка отличалась от остальных. В семь утра мы съели двойную порцию предбоевой яичницы и вскоре после этого взлетели.

Я летел во флагманском самолете с командиром полка и прыгать должен был вторым номером, сразу после него. Перед посадкой майор 2-го отдела отвел меня в сторону. Он предупредил, что если что-нибудь случится со Стариком, когда надо будет прыгать, я должен буду пинком выкинуть его из самолета. Это было очень важное и утешительное знание.

Мы летели на небольшой высоте над Францией. Через открытую дверь самолета солдаты смотрели на проносящиеся мимо пейзажи теперь уже мирной страны. Никого не тошнило. Эта высадка впрямь отличалась от всех остальных.

С аэродромов Англии и Франции одновременно взлетели тысячи самолетов и планеров. Свидание было назначено в Бельгии. Оттуда мы полетели все вместе плотным строем. Наши тени плыли по дорогам и улицам освобожденных стран, мы видели лица людей, махавших нам снизу. Даже собаки были в восторге и бежали за тенями. По обе стороны от нас летели самолеты с привязанными планерами, и выглядело это так, словно кто-то натянул струны от Ла-Манша до Рейна, а потом подвесил на них на расстоянии сотни ярдов друг от друга много игрушечных самолетиков.

АРРАС, ФРАНЦИЯ, 23 марта 1945 года. Американский парашютист перед посадкой на самолет для десантирования над Рейном. Стрижка под индейца поддерживает командный дух и приносит удачу.

Больше не хотелось никуда смотреть и ни о чем думать. Я сделал вид, что читаю детектив. К 10:15 я дошел только до тридцать седьмой страницы, тут загорелась красная лампа — пора готовиться к прыжку. В голове промелькнула глупая мысль сказать сейчас: «Извините, я не могу прыгать. Мне надо дочитать детектив».

Я встал, убедился, что камеры крепко привязаны к ногам, а фляжка лежит в нагрудном кармане у сердца. До прыжка оставалось еще пятнадцать минут. Я стал думать о своей жизни. Это напоминало фильм, который крутит обезумевший кинопроектор. За двенадцать минут я успел увидеть и почувствовать все, что когда-либо ел и делал. Я был совершенно опустошен, а впереди оставалось еще три минуты. Я стоял у открытой двери позади полковника. В шестистах футах под нами тек Рейн. Потом, как мелкие камушки, по фюзеляжу начали стучать пули. Зажглась зеленая лампа. Мне не пришлось выталкивать полковника. Парни закричали: «Ура!» Я сосчитал: «Пятьсот один... Пятьсот два... Пятьсот три...» — и надо мной прекрасным цветком распустился мой парашют. Сорок секунд до земли показались мне часами. У меня была куча времени. Я успел отвязать камеру, сделать несколько снимков и подумать шесть или даже семь разных мыслей, прежде чем коснулся земли. Внизу я продолжал щелкать затвором. Мы все лежали, распластавшись, и подниматься никто не собирался. Первая волна страха прошла, и не хотелось, чтобы нахлынула вторая.

В десяти ярдах стояли высокие деревья, и несколько парней, которые прыгали после меня, приземлились на их кроны и беспомощно повисли в пятидесяти футах от спасительной земли.