Читать «Сказки (с иллюстрациями)» онлайн - страница 147

— Теперь довольно, пора домой к жене и детям. — Но Петер-Игрок предложил толстому Эзехиэлю остаться; тот долго не соглашался, но, наконец, воскликнул:

— Хорошо, я пересчитаю свои деньги, а потом будем бросать кости. Ставка — пять гульденов, ниже не стоит, детская игра. — Он вынул кошель и насчитал сто гульденов наличными, и Петер-Игрок знал теперь, сколько у него денег, — ему и считать не понадобилось. Но если до того Эзехиэль выигрывал, то теперь он терял ставку за ставкой и при этом отчаянно ругался. Он бросал кости, и Петер тотчас бросал вслед за ним, и каждый раз на два очка больше. Эзехиэль выложил, наконец, на стол свои последние пять гульденов и крикнул:

— Еще раз! А если я и сейчас проиграю, я все равно не сдамся, — тогда ты одолжишь мне из своего выигрыша, Петер. Один честный человек всегда помогает другому.

— С большим удовольствием, хоть сто гульденов! — проговорил царь танцев, радуясь своему выигрышу, а толстый Эзехиэль встряхнул кости и выбросил пятнадцать.

— Так! — крикнул он. — Теперь посмотрим! — Но Петер выкинул восемнадцать очков, и знакомый хриплый голос позади него проговорил: «Это была последняя ставка!»

Он оглянулся и увидал за собой гигантскую фигуру Голландца Михеля. Со страху выпустил он из рук деньги, которые хотел было спрятать в карман. Но толстый Эзехиэль не видел лесного духа и требовал, чтобы Петер-Игрок одолжил ему на игру десять гульденов; как во сне, опустил он руку в карман, но денег там не оказалось; он поискал в другом кармане, но и там ничего не было; он вывернул карманы наизнанку, не ни одного геллера не выпало из них, — и тут только вспомнил он свое первое желание, чтобы у него всегда было столько же денег, как у толстого Эзехиэля. Его богатство рассеялось, как дым.

Хозяин и Эзехиэль с удивлением глядели, как он обыскивал свои карманы и все никак не мог найти денег; они не хотели верить, что денег у него больше не было; когда же они, наконец, сами обыскали его, они рассвирепели, стали клясться, что Петер-Игрок — злой волшебник и что он колдовством переправил свои и выигранные деньги к себе домой. Петер стойко защищался, но улики были против него; Эзехиэль говорил, что расскажет об этом по всему Шварцвальду, а хозяин обещал ему завтра чуть свет сходить в город и объявить Петера Мунка колдуном, — и он хотел бы, добавил он, видеть, как его, Петера, сожгут. Потом они в ярости накинулись на него, сорвали с него кафтан и вытолкали за дверь.

Ни звездочки не светило на небе, когда Петер уныло пробирался к себе домой, и все-таки он различил темную фигуру, шагавшую рядом с ним и наконец проговорившую: «Песенка твоя спета, Петер Мунк, конец твоему великолепию, и я мог это тебе сказать еще тогда, когда ты знать меня не хотел и побежал к глупому стеклянному карлику. Вот видишь, что бывает, когда не слушают моих советов. Но попробуй, обратись ко мне, я готов принять в тебе участие. Кто обращался ко мне, еще ни разу не раскаивался. Если тебя не пугает дорога, я завтра целый день буду на еловом холме, приходи и вызови меня.» Петер отлично понял, кто с ним говорил, и ужас овладел им. Он ничего не ответил и бросился бежать.