Читать «Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова» онлайн - страница 22
Т Коровина
Особенно впечатляет на полотнах художника изображение морских бурь. Их воспринимаешь так, словно сам стоишь на берегу разъяренного, бушующего моря.
Айвазовский рисовал бури в самые различные моменты. Вот шторм еще только собирается: темно-серые густые облака низко нависли, закрывая небо, возбужденные волны бурлят и перекатываются (картина ”Черное море”). А вот ураган в самом разгаре (картина ”Гроза”). Тяжелые свинцовосизые, почти черные тучи словно слились с такой же тяжелой сине-черной водой. Не сразу поймешь, где вода, а где небо. Сквозь мглу и темень виднеется силуэт тонущего, а на первом плане люди на плоту, в отчаянном усилии борющиеся за жизнь... А вот прославленная картина ”Девятый вал”. Свежее утро занимается после штормовой ночи. Яркий розово-желтый свет зари заливает небо. В воде — тончайшая игра желтых и синих, лиловых и изумрудных тонов. Буря еще не утихла: самая высокая волна — девятый вал — подняла к небу свою гриву, грозя потопить горстку путешественников, переживших ужасную ночь и спасшихся на обломке корабля.
В музыке с такой же любовью и огромным мастерством, как и Айвазовский, рисовал море Римский-Корсаков. Он создал столь же впечатляющие морские пейзажи во многих своих произведениях. Цикл романсов ”У моря” на стихи
А. К. Толстого, где в звуках изображены могучий прибой и море, то тревожно бурливое, то умиротворенное. Картина ”Окиян-море синее” и причудливая фантастика водных глубин в ”Садко” — и в опере, и в симфонической картине. Живописная симфоническая интерлюдия в ”Сказке о царе Салтане”, передающая музыкальными красками поэтические строки Пушкина:
В музыке — мерное колыхание волн, тяжелые качания плывущей бочки и сверкающие блестки звезд...
Да и как было Римскому-Корсакову не рисовать море? С детства маленький Ника полюбил морскую стихию, еще не видя ее. Он мечтал стать моряком, как его дядя, адмирал, и как обожаемый старший брат, командир шхуны. Мальчик увлекался чтением книг о дальних плаваниях, играл в морские путешествия, строил игрушечные бригантины и шхуны, у которых все было как у настоящих кораблей. Его мечта сбылась: он окончил Морской корпус, стал моряком и совершил на учебном корабле длительное кругосветное плавание, пройдя по северным и южным морям. Он видел море и спокойным, ласковым, с тихим, будто ленивым покачиванием волн, и бушующим, со стоном и ревом бросающим огромные водяные глыбы, сокрушающим все на своем пути. И первые сказочные образы, взволновавшие воображение юного музыканта, были, как мы помним, морские (”Садко”). И кто знает, быть может, когда композитор в 1888 году создавал один из лучших своих морских пейзажей — море в ”Шехеразаде”, — в его воображении оживали виденные в юности картины, оставившие глубокий след в его памяти. ”Чудная погода, ровный, теплый ветер, легко взволнованное море, темно-лазоревое небо с белыми кучевыми облаками... Дивный, темно-лазоревый днем цвет океана сменялся фантастическим фосфорическим свечением ночью”. — Слушая начало первой части ”Шехеразады”, можно представить себе и такое море, увиденное Римским-Корсаковым в юности, во время кругосветного путешествия и описанное позже в ”Летописи”. Музыка с зримой яркостью передает величавое движение водяных громад: мелодия переливается медленными, ровными волнами на фоне могучего и мерного колыхания сопровождения. Слышится чередование приливов и отливов. Временами возникают и мгновенно гаснут короткие ”всплески”-отзвуки — как вспыхивают и тут же растекаются белым кружевом пены ”беляки” на гребнях волн. Когда звучит эта удивительная по своей живописности музыкальная картина — не только слышишь мерный гулкий рокот океана, но, кажется, видишь его бесконечные просторы, отсвечивающие самыми разнообразными оттенками синих, зеленых, белых и сизо-серых тонов.
