Читать «Символика Православного Храма» онлайн - страница 34

Первый вопрос, давно возникавший в связи с иконными изображениями, состоит в том, — являются ли они только иллюстрациями Священного Писания и Предания, Церковной истории, созданными чисто человеческим воображением, или же иконы — нечто неизмеримо большее, заключающее в себе таинственное присутствие святых лиц, их благодатных энергий?

Исторически на этот вопрос было дано два разных ответа. Догмат Седьмого Вселенского Собора 787 г., идейно разгромившего иконоборческую ересь, утверждал, что живописные изображения в Церкви служат "ко уверению истинного, а не воображаемого воплощения Бога Слова", повелевал создавать иконы Господа Христа, Его Пречистой Матери и святых, "дабы вспоминать и любить первообразных им" и свидетельствовал, что "поклоняющийся иконе, поклоняется существу изображенного на ней".

Мы уже говорили об этом догмате в первой лекции. Теперь обратим внимание на то, что здесь содержится представление об иконе как о вероучительном и нравоучительном пособии, с одной стороны, и как о святыне, требующий "почтительного поклонения", поскольку икона мистически связана с "существом" (природой и личностью) того, Кого она изображает, с другой стороны. Последнее прямо вытекало из разрабатывавшейся веками Византийской теории образа, согласно которой икона обладает энергиями своего первообраза (архетипа), почему и становится возможным живое личное общение верующих с теми святыми лицами, которые изображены на иконах, и благодатное воздействие этих святых через икону на тех, кто поклоняется ей.

Деяния и догмат VII Вселенского Собора об иконопочитании вызвали непонимание в Западной Церкви. Карл Великий совсем не признал решении собора. А Римский папа Адриан I-й направил в Константинополь свое разъяснение, суть коего заключалась в том, что иконам не следует придавать столь большого значения, что они нужны лишь для того, чтобы неграмотные люди могли через изображения, вместо книг, знакомиться со Священной историей... Римская Церковь, всегда выступавшая против иконоборчества на стороне иконопочитателей, в данном случае не заметила, как стала на позиции умеренных иконоборцев, которые тоже учили, что иконы могут быть допустимы "для невежественного народа, но не для просвещенных" (об этом свидетельствует Преп. Феодор Студит, вспоминая книгу одного иконоборца, которую ему приходилось читать).

Восточные отцы Церкви никогда не отрицали учительного, познавательного значения иконы, иногда даже подчеркивали именно эту сторону иконописи. Но вместе с тем они всегда видели в ней и святыню, в которой таится благодатное присутствие того, кого она изображает, что и делают иконы, по выражению о. Павла Флоренского, "окнами в невидимый мир", через которые мы можем реально общаться с небожителями. Более того, в Восточной Церкви это второе значение иконы всегда почиталось главным, основным.