Читать «Сибирские байки» онлайн - страница 20

— Вон, смотрите: башмачок крупноцветный. Семейство орхидные. Встречается в основном на севере области, да и там почти исчез. Внесен в «Красную книгу». А тут — пожалуйста.

Я с сомнением покосился на невзрачные листочки.

— Интересно, как он сюда попал?

— Птицы принесли семена на лапах, а он и прижился. Лес опресняет подземные воды, здесь за сто лет почвы стали менее засоленными, чем вокруг…

К разговору о союзе леших мы вернулись, только когда сели перекусить. Виктор Андреевич подобрал где-то забавную коряжинку и теперь обстрагивал ее. Получался сидящий в философской задумчивости чертик.

— Было это на Алтае. Я там на практике после института работал. Как-то раз умудрился заблудиться. Заночевал в тайге…

Старик замолчал, погрузившись в воспоминания.

— И что дальше? — Не утерпел я.

— Под утро разбудил меня леший. Там, в горах, дикая нечисть сильна и не очень-то боится людей. Может и посреди дня явиться, начать морочить… Ну, мы поговорили… Потом он вывел меня к экспедиции.

— А почему вы про «союз» говорили?

Виктор Андреевич рассмеялся:

— Ну, это уже я сам придумал. Конечно, нет никакого союза-профсоюза. Просто у меня такое чувство: если с одним лешим договориться, то об этом вся нечисть Земли знать будет. Словно у них единый разум.

Я покачал головой, но ничего не сказал. Забавно: живет человек, работает. Вроде — как все. Чиновник. Обыватель. А в душе — поэт…

Словно в ответ на мои мысли, Виктор Андреевич продолжил:

— А еще мне иногда кажется, что ничего в ту ночь на Алтае не было. Привиделось мне, почудилось. Просто как-то надо себе объяснять, почему нельзя иной раз против совести идти. Знаешь, Саня, в жизни очень часто бывает: очень хочется уступить, смириться, сделать, как все. Все взятки берут, все живут для себя. Чем я хуже? Но — нельзя. Почему? Не знаю, даже как сказать…

— А патамушта! — Хохотнул я.

— Что?

— Это мы еще в школе так говорили. Оставит учительница тебя после уроков и начинает допрашивать: «Объясни, почему ты это сделал, то сделал?» Нужно характер выдержать, посмотреть ей в глаза и сказать: «А патамушта!»

— Вот подлецы! — Виктор Алексеевич откинулся на спину, подняв к небу чертика.

Повертел его перед глазами, полюбовался:

— Держи, Александр! Дарю!

Чертик уютно устроился у меня в ладони, потом переселился в кофр к Nikon`у.

После обеда мы еще побродили немного. Жестяный короб в рюкзаке Виктора Андреевича быстро наполнился, и он засобирался домой. Я проводил его до опушки. Минут двадцать смотрел вслед, пока не понял, кого он мне напоминает: одну из фигурок-нэцке, что стоят у мамы на полочке. Какой-то дорожный бог: худой жилистый старик с котомкой, шагающий так, словно и позади, и впереди у него — сотни и сотни километров.