Читать «Сестры зимнего леса» онлайн - страница 5

1

Либа

Если хотите узнать историю города, загляните на кладбище и почитайте надписи на надгробных плитах. Так всегда говорит мой тятя. Вместо того чтобы молиться в синагоге, как все прочие мужчины нашего городка, он каждое утро отправляется молиться на кладбище. Мне нравится его сопровождать.

Самая старая могильная плита датирована 1666 годом. К ней я прихожу чаще всего. Имена на камне давно стёрты временем, однако в нашем местечке рассказывают, что здесь лежат жених и невеста, умершие в день своей свадьбы. Влюблённых похоронили в одной могиле в объятиях друг друга. Больше о них ничего не известно. Приходя к ним, я обязательно кладу на надгробную плиту камешек, словно стараясь убедиться, что их души оставались там, где они пребывают, и молюсь о ниспослании мне такой же возвышенной любви.

Кроме того, благодаря этой плите мы знаем, что уже в семнадцатом веке в Дубоссарах жили евреи. Матушка говорит, что начало нашему местечку положила любовь, вот почему они с отцом решили тут поселиться. Мне же представляется, что помимо любви было и горе. Смерть двух юных влюблённых зловещей тенью повисла над Дубоссарами со дня их основания. Здесь живёт смерть. Она поселилась в этих краях навечно.

2

Лайя

Вижу, как Либа идёт на кладбище с тятей. Не знаю, что они видят в этих холодных плитах, но задаюсь вопросом, почему никогда он меня не зовёт с собой? Однажды, когда мы с Либой были ещё малышками, мы забрели в талмуд-тору. Либа увидела в чёрных буквах некую тайну, которую только ей и дано разгадать. Я же не понимала, что она ищет в тонких чернильных чёрточках. Лучше, по-моему, просто смотреть в окно, познавая леса и облака. Потом мы пошли домой, и Либа смотрела на мальчиков, идущих из хедера. Я знаю, глядя на Довида и Нахмана с Лазарем, Либа тогда задалась вопросом, чему же их учат там, за высокими стенами школы, куда женщинам хода нет. После бат-мицвы тятя начал учить Либу Торе. Затем пришёл мой черёд, но я оказалась слишком рассеянной и безразличной. «Ханох ла-наар аль пи дарко, — сказал тогда тятя. — Наставляйте дитя согласно его пути». Сказав так, вздохнул и открыл мне дверь. «Гей, гезинте гейт, иди, дочь моя, я понял, что ты у меня другая». Я всегда задавалась вопросом, почему же он в тот раз сдался без боя.

3

Либа

Отец широко шагает по хрусткому снежку, и я иду за ним, упиваясь окружающим безмолвием. Вот почему я люблю наши утренние прогулки. Во-первых, можно по душам поговорить с тятей, а во-вторых – подумать. «В тишине ты можешь услышать Бога», – говорит он. Однако никакого Бога я не слышу, лишь саму себя. Здесь я прячусь от городского шума-гама. Становлюсь собой.