Читать «Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р» онлайн - страница 378

…Все те, кто отчаянно влюблялись в Ларису – только немногие избегали общей участи, – в день первой же попытки заговорить об охватившем их чувстве отлучались от дома, как еретики от церкви. Но внутри, в самой семье, было много мягкости и ласки: радостно они следили за успехами друг друга, соединяемые взаимной, нерушимой любовью. Когда Лариса напечатала первое стихотворение, в доме начался праздник, продолжавшийся целую неделю. Издание альманахом „Шиповник“ пьесы „Атлантида“ – она написала эту пьесу в восемнадцать лет – превратилось в событие, под знаком которого прошла вся зима.

…Иногда, по возвращении моем из гимназии, я заставал Ларису за писанием стихов. Она ходила по комнате большими, неровными шагами, взволнованная, на некоторое время потерявшая свою царственность. Растрепавшиеся полосы темными прядями падали на лицо, на шею, еще резче оттеняя прозрачность кожи. В разрезе легкой белой кофточки светилось нереальное тело – в эти минуты она казалась призрачной, бесплотной. Я вслушивался в ее бормотанье:

Руку на меч положив изощренный,Юноша, в звонкие зори влюбленный,Так говорил…

На мгновение она присаживалась к столу, записывала набежавшие строки маленьким огрызком карандаша, вставала и вновь принималась ходить, бормоча и колдуя, неясным привидением в белых зимних сумерках, когда сквозь заиндевевшие окна скупо просачивается отблеск снежных крыш и далекий, внезапно вспыхнувший внизу, во дворе, фонарь бросает летучие тени на серый потолок» (В. Андреев. Детство).

«Вечным и непримиримым противником всяких „отвлеченностей“ была русокосая надменная красавица Лариса Рейснер, противопоставлявшая мистическому облику петербургского эстетизма непобедимую логику язвительного, иронического спора. Уже в те дни чувствовался в ней недюжинный ум и бурная талантливость.

…„Аристократка“ в нашей демократической среде, она жаждала поклонения и умела его добиваться. Пристрастие к меценатству и неугасимую энергию она с помощью отца, человека состоятельного и независимого, обратила на создание студенческого журнала. В университетском коридоре и в ближайших уличных киосках скоро начали появляться тоненькие, со вкусом издаваемые тетради, сперва под названием „Богема“, а впоследствии с не менее претенциозным титулом „Рудин“.