Читать «Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р» онлайн - страница 359

«Этот человек был типичным петербуржцем по отсутствию каких-то „даров природы“, в смысле крепости, дородности и простого здоровья, но он был изящен в своей щуплости. По лицу пробегал все время какой-то тик, хотя ведь он был очень молод! Когда это он успел „тиков“ набраться?» (В. Милашевский. Тогда, в Петербурге, в Петрограде).

«На стуле вертится хлыщеватый молодой человек ультрапетербургского вида. Он играет моноклем, слишком непринужденно закладывает ногу за ногу, слишком рассеянно щурится. Ежесекундно его лицо подергивается тиком. Говорит он в нос, цедит слова, картавит и пришепетывает. Это столп „Аполлона“ Н. Н. Пунин, художественный критик и поэт. Он каждую фразу, начиная по-русски, кончает по-французски, или наоборот.

– Приятно, – признается он, – что в „Аполлоне“ сотрудничают более или менее люди нашего круга. В других редакциях приходится здороваться за руку черт знает с кем…

Увы, несколько лет спустя Пунину пришлось часто испытывать эту неприятность: он стал комиссаром Отдела изобразительных искусств.

Соответственно с обычаями нового „нашего круга“ тогда изменилась и внешность Пунина: полушубок, пенсне, бородка, „вдумчиво-суровый“ взгляд.

…Дымя египетской папиросой, благоухая „Герленом“, будущий страдалец за народ читает стихи. Они посвящены императрице Феодоре. В стихах говорится о том, как он, Пунин, „ласкал бы“ Феодору, если бы века не разделяли их бессмертной страсти. Стихи звонкие. В том, что византийская императрица была бы в восторге, элегантный автор не сомневается. Все дело в „веках“» (Г. Иванов. Из воспоминаний).

«В среде художников он пользовался огромным авторитетом. Художники высоко ценили в нем то, что называется „глазом“ – умение видеть и понимать искусство; художников поражала проницательность и меткость его критических суждений. А многим из тогдашней искусствоведческой молодежи, и мне в том числе, Пунин с его быстрым и гибким умом, мастерством художественного анализа и ораторским дарованием казался недосягаемым образцом настоящего большого искусствоведа» (В. Петров. Книга воспоминаний).