Читать «Сердце бройлера» онлайн - страница 185

– Она даже и не зашла.

– Ребеночек сам прилетел? Дай-кось взглянуть на дитятко…

Гурьянов подошел к Нине Васильевне, приоткрыл личико ребенку.

– Девочка? – с неожиданной надеждой спросил он. – Хотя…

– Не там смотришь.

– Знаю, не маленький.

– Да уж вырос, поди!

– Ой, Нина! Ну что ты дуешься? Дуется, дуется, как мышь на крупу! И так тошно!

– Это же я тебе настроение испортила, – Нина Васильевна протянула ребенка Гурьянову. – Бери. Твой, чай.

– Чай-чай! Мой, чей же еще? Не твой же!

Нина Васильевна заплакала, упала на прибранную кровать и уткнулась лицом в подушку.

Гурьянов походил кругами, переводя взгляд с ребенка на вздрагивающую спину жены. Ребенок заплакал. Гурьянов растерянно глядел на живой сверток, который еще час назад не имел к нему никакого отношения.

– Нина, прости. Прости, ради бога! Не хотел я тебя обижать.

– Да не обижаюсь я, – всхлипнула Нина Васильевна. – Ни на кого я не обижаюсь. Долго будешь так стоять? Ребенок-то, наверное, мокрый? Так и есть. Мальчик, – почему-то обрадовалась она. – Лешенька.

– Что, Лешенька? – вздрогнул Гурьянов.

– Будет он у нас Алексеем, – категорически заявила Нина Васильевна и сама удивилась собственной решительности. Гурьянов удивленно глядел на жену. Ну и ну, женщины такой странный народ! – Алексеем Николаевичем! – для убедительности раза три произнесла Нина Васильевна. – Хорошо звучит. Великое будущее за ним! Зодчим будет или… архитектором!

Гурьянов присосался к чайнику и выпил, не отрываясь, не меньше литра воды.

– Ребенок теперь моя забота, – сказала Нина Васильевна. – А вы, папаша, оформите, не мешкая, полагающиеся документы на него.

– Как?

– А это уж я не знаю, как. Сумел одно, сумей и другое. Не хитра наука!

Нина Васильевна никак не предполагала в себе не то что материнских чувств к чужому ребенку, а даже маломальских чувств к розовому комочку мяса, ежеминутно требующего к себе любви и заботы. Муж ей был в эти дни омерзителен и гадок, а женщина, о которой она думать не хотела, но думала, – мамаша, бросившая сына с порога в чужие руки, – вообще ужасала ее.

Гурьянов все вечера проводил дома. Неужели отказался от «художеств»?

– Что, вдохновение покинуло? – хоть раз в день спрашивала она. Уж очень он допек ее годом супружества.

Гурьянов отмалчивался, но через пару недель, похоже, стал тяготиться воспитанием подрастающего поколения и, сначала робко, а потом решительнее прежнего, продолжил прервавшуюся так неожиданно творческую жизнь. Творческую натуру, увы, не переделать. Особенно, если это мужчина полный замыслов и вдохновения. Деньги, правда, от своих заработков он все приносил домой. А услады по части плоти и брюха потреблял, не делясь с женой, на всех своих живописных местах.

– Я так благодарен тебе, Нина! – говорил он в редкие минуты отдыха от напряженной творческой работы. – Ты так заботишься о нашем сыне!

Документы, впрочем, он оформил на Алексея Николаевича Гурьянова, не мешкая. Глядишь, правда, зодчим станет. Или «архитектором»!

Нет, у Инессы такой тонкий ум при всем таком прочем! Между прочим.