Читать «Сергеев Виктор. Луна за облаком» онлайн - страница 18

Пока Григорий одевался, Фаина Ивановна ушла на базар. В кухне его ждал завтрак. Жена туда не заходила и он поел один. Эти дни они почти не разговаривали.

Он уже собрался уходить, как Софья остановила его.

— Подожди. Должна тебе сказать... Я уезжаю сегодня.

— Уезжаешь? Куда?

Григорий еще не полностью осознал то, что она говорила, но тягостное предчувствие уже охватило его.

— Ну как — куда’ Мы же с тобой решили...

Глаза ее смотрели грустно и растерянно. В руках она комкала платок. В голосе не было ничего наигранного. Она сообщала ему правду, и это давалось ей нелегко.

— А он где?

— Уехал вчера.

— Не понимаю. Как это... вчера?

— Он встретит меня в Иркутске, и оттуда вместе... к его роди­телям. Поживем, а потом — куда-нибудь. Возможно, в Красноярск.

— И ты уже уволилась?

— Долго ли. В производственном отделе обойдутся и без меня. Ругаться с начальниками участков... Ума много не надо.

Софья неотрывно смотрела на Григория, словно впитывая в себя все то, что оставалось еще в нем памятным для нее.

— Гриша, может быть, как-то можно... еще не поздно, что-то придумать?

— Что придумать?

— Ну... я бы осталась. И мы бы вместе... по-прежнему...— Го­лос ее перехватили спазмы и она поднесла платок ко рту.

В ее словах было столько искренности и надежды, что он кач­нулся к ней... и замер. «Нет, нет! Что я делаю? Пусть едет. Того, что случилось, нельзя ни простить, ни забыть. Для того, чтобы по­мириться, достаточно и одной минуты. А сколько этих минут будет лотом? И в каждой минуте незримое присутствие того... сфинкса. Не-ет, это невыносимо!»

— Что тебе сказать, Соня? Лучше поезжай.

— Боже, какой все-таки ты!

— Да уж какой есть.

Они помолчали. Но это было не то молчание, когда не о чем говорить, или надоело говорить, или некуда спешить с объяснения­ми. Это молчание было наполнено для них и словами, и чувствами, и звуками. Незабытые, не выветрившиеся из памяти картины сов­местно прожитых лет проходили перед их глазами в хаотическом беспорядке. Перед Григорием наслаивались, сталкивались и расхо­дились видения того дня, когда он собрался расписываться с Со­фьей.

...Та узкая комната в одно окно. Мать, ни о чем не догадываясь, гладит единственный его шевиотовый костюм. Он сказал ей, что сегодня комсомольское собрание. Сказать про загс не хватило сме­лости. Мать расстроится.

...Скрипучее крыльцо. Ковер на полу. В кадке фикус с холодно поблескивающими тяжелыми листьями. Женщина в тумане. И го­лос: «У вас нет в паспорте штампа с места работы».

...Тополиный пух перекатывается по двору. Он идет на ватных ногах в дом родителей Софьи. Идет уже как зять.

Он заговорил снова:

— Если ты не уедешь, у нас будет плохая жизнь. Подумай са­ма. Каждый день думать обо всем этом. Нам вместе теперь нельзя.

— Может, ты и прав,— ответила Софья.— Я уже ничего-ниче­го не соображаю.