Читать «Семь фунтов брамсельного ветра» онлайн - страница 185

О снял очки, протер их подолом майки с портретом волосатого типа. Нагнулся, почесал очками загорелую лодыжку и глянул исподлобья.

— Ну, ладно. Не давай, если не хочешь…

— Нет, почему же? Пожалуйста!

— Не надо… Я зайду в клуб и заберу у них свою. Наверно, уже посмотрели.

Тут меня совсем уже подло бес дернул за язык:

— Может, и останешься у них? Если пересмотрел свои позиции…

— Я не пересматривал… А записываться туда снова сейчас вообще не имеет смысла. Их начальство сдало шлюпки в аренду каким-то дачникам, они теперь только морские узлы изучают, да маршируют…

«И песни о море поют», — чуть не брякнула я, но сдержалась. Потому что это был бы вроде как подкоп и под Пашку…

А Стаканчик вдруг спросил, будто мы только что не спорили:

— Может, пойдем побродим?

— Не хочу… — буркнула я. И только сейчас поняла причину своего дрянного состояния души. Это по— прежнему сидело во мне известие о гибели Будимова. Из-за него — сумрачность и всякие опасения. Непонятное предчувствие нехорошего. Оно было похоже на то предчувствие, которое появилось во Дворце, когда Пашка оставил на стене кровавые отпечатки. Тогда — сбылось. Неужели так будет и сейчас?

— Пойдем, стряхни печали, — повторил Стаканчик. Смотрите-ка, еще и юмор у него!

— Не хочу и не могу! — отрезала я.

— Да почему?

Глядя в упор я сообщила открытым текстом:

— Ты совсем идиот? Не знаешь, что у девочек бывают дни, когда им лучше сидеть дома? — и злорадно представила, как сейчас он нальется розовой краской.

Стаканчик и правда порозовел, но не так сильно, как я ждала. Мало того! Он пожал плечами и отозвался невозмутимо:

— Я знаю. Но я думал, что в наши дни это не проблема. В рекламе столько про всякие средства говорят. Даже с крылышками…

Я сказала, что сейчас он вылетит от меня без всяких крылышек. Болван!

Стаканчик встал и снова пожал плечами.

— Ладно, пойду… — И отправился к двери.

Он был сейчас не тот аккуратный Никита Стаканов, что в школе. Светлая, с алюминиевым отливом, прическа — не гладкая, а растрепанная, кудлатая. Майка мятая, локти расцарапанные, светлые широченные бермуды — жеваные, в пятнах травы и ржавчины. И в движениях — незаметная раньше резкость. «Ладно, шагай…»

Когда он вышел в переднюю, я все же встала, двинулась следом. На лестничной площадке Стаканчик оглянулся.

— Жень, ты извини…

— Гуляй, — сказала я.

— Мы, что ли по правде поссорились?

— Я все делаю по правде, господин Стаканов.

Он резко дернул головой и застучал подошвами по ступеням.

«Ну, зачем я так, идиотка!.. Хотя… он тоже хорош! И со своими „Парусами надежды“ и вообще…»

Приоткрылась дверь напротив. За ней обнаружилась улыбчивая физиономия соседки.

— Женечка, кто-то приходил? Я теперь стала такая беспокойная. Иногда ходят всякие посторонние…

Сжигая корабли, я сказала:

— Ходят… Галина Андреевна, если меня будет спрашивать лохматый и очкастый мальчишка, скажите, что до конца жизни не желаю его видеть!