Читать «Семь фунтов брамсельного ветра» онлайн - страница 184

В продолжение всех бед я на следующий день поругалась со Стаканчиком. Первый раз в жизни.

3

С утра я чувствовала себя так скверно, что решила не ходить к Илье. Позвонила ему, сказала, что малость прихворнула.

— А ты как?

— Я — вполне. Обещают сегодня снять повязку.

Я была рада, что Илюха «вполне». Но его какая-то излишняя бодрость досадливо царапнула меня. У всех «вполне» и всем наплевать, как погано у меня на душе… Я сама не знала, почему погано, и обозвала себя дурой и эгоисткой. Легче не стало.

И в это время пришел Стаканчик.

Сперва я обрадовалась: хоть одна добрая душа рядом! Поговорили о Лючке, которая, наверно, скучает в деревне. Конечно, там свежий воздух, лес, земляника созревает и прочие радости природы. Но с кем ходить в лес-то? С престарелым дедом? Он только и знает свои огородные гряды…

Наш город, разумеется, не дача, не Багамские острова, для отдыха приспособлен мало. Но все же есть Верхне-Таволжское озеро с большим пляжем, есть Центральный парк, есть в конце концов Дворец, в котором жизнь продолжается и в каникулы. Совсем недавно звонил Петруша и говорил, чтобы мы не «растворялись в пространстве», потому что у него возникла идея: снять фильм по пьесе «Приключения летчика Митьки Сталактитова», которую сочинил он сам. Правда, мы все, кроме Люки Минтаевой, «не в штате», но без нас не обойтись. Особенно без Томчика, который «вылитый Митька».

Решили, что пойдем к Петруше, как только вернутся Люка и Лоська.

— А что слышно о Лоське?

Я пожала плечами: ничего. И опять поморщилась от непонятной досады. Стаканчик спросил:

— Ты не могла бы дать мне свою кассету с «Гневом отца»? Приехали родственники, хотят посмотреть…

— Пожалуйста… А где твоя-то?

— Я разве не говорил? Встретил одного мальчика, с которым раньше был в клубе «Паруса надежды». Он мою кассету попросил, чтобы посмотреть там с ребятами…

— Ты же поссорился с этим клубом!

— С начальством, а не с ребятами. Они-то при чем?

— Я думал, у тебя с ними принципиальные расхождения…

— Там разные ребята. Есть хорошие…

— И песни у них хорошие. Например, «Прощайте, Скалистые горы»… — вспомнила я.

— Песня-то чем тебе не нравится? — тихо сказал Стаканчик.

Мне песня как раз нравилась, она была на кассете, которую мне оставил Пашка — вместе с другой, на которой Вивальди и море. И я сказала, что дело не в песне, а в нем, в Нике. Не люблю, когда у людей вчера одни взгляды, а нынче другие. Противно…

— К тому же, мы договаривались, что будем давать кассету посторонним только с общего согласия…

— Договаривались-то, когда! Еще когда был пробный вариант! А теперь-то зачем? Если уже на конкурсе показывали и даже отрывки по телевидению!

Я сказала, что дело не в телевидении, а в том, что некоторые люди не держат обещания. Как на таких полагаться?

Это было совершенно глупо, я чувствовала, что меня «несет», но сказала себе: «Ну и пусть!»

Я полулежала на диван-кровати, как раздосадованная персидская царевна. Стаканчик сидел на стуле и смотрел сквозь очки с каким-то снисходительным сожалением. Как смотрит иногда Илюха, если я начинаю вредничать. Это меня еще больше разозлило: что позволено старшему брату, вовсе не позволено всяким стаканчикам!