Читать «Сельва умеет ждать (с-2)» онлайн - страница 75

И вновь короткий треск громкой палки заставил толпу притихнуть.

– Довольно, – уже совсем тихо сказал сидящий на белом ооле. – Вера словам ущербна, и лишь делам, доказанным делом, можно доверять. Если слово мое окажется лживым – что тогда? Тогда вы со стыдом вспомните, как громко прославляли меня. Подождите до завтра. И если Тха-Онгуа подтвердит сказанное мною, жду вас в долине Уурры не позже следующего полнолуния!

Встряхнул массивной мордой белый оол, разворачиваясь вспять, и помчался прочь от реки, туда, где ждали вождя Истинно Верные, а рядом с М'буула М'Матади поспешали, стараясь не отстать от оола, Вииллу-вестник, рожденный в Верхнем Кшарти, и Г'Хавно, просветленный Творцом чесальщик пяток, бывший некогда Могучим…

…Люди расходились беззвучно, боязливо втянув головы в плечи.

Самые смелые нет-нет, да и бросали взгляд в Высь.

Но солнце даже не думало униматься.

Напротив, оно бесновалось страшнее прежнего, с удесятеренной яростью выжигая иссохшую, потрескавшуюся землю. К полудню зной сделался так страшен, что не только в хижинах, укрытых тенистыми кровлями, но даже и в прохладных доселе землянках стали терять сознание старики и самые слабые из женщин, а над умирающей Кшаа встала и вытянулась облаком до самого горизонта сизая туманная пелена пара. Уже не имея сил реветь, жалобно хрипели от удушья оолы и нуулы в крытых загонах, и невесть откуда обрушились на приречные селения тучи огромных слепней, жалящих больнее огня.

Потом пришла мгла, удушающая, страшная мгла.

Она припала к земле и сделала день вечером, а вечер – ночью.

А когда, бессильно роняя головы, стали хрипеть и плеваться багровой пеной уже и сильные мужчины-пахари, с востока, оттуда, где горы, задул ветер.

Люди, вповалку лежащие в земляных укрытиях, очнулись от сильного грома и блеска кривых молний, разрывавших предутреннюю тьму. Небо бороздили пламенные зигзаги. Порывы холодного, с каждым мгновением усиливавшегося ветра проносились над землей, качая вмиг ожившие деревья, пригибая к земле обезумевший от счастья лозняк, шурша камышом в плавнях.

Затем по кровлям звонко ударили первые капли.

Это был не дождь. Пришло то, чему нет имени в языке нгандва. Сорвавшаяся с привязи стихия, словно собираясь за одну ночь наверстать упущенное, наотмашь хлестала равнину косыми потоками воды – от Кшантунгу до Кшамату, Кшатлани, Кшанги, до Кшарти Верхнего и Кшарти Нижнего, до самого отдаленного Кшаари…

Вся равнина, все холмы, все овраги – все было залито, избито, измочалено плетками дождя. К утру он чуть притих, иногда даже синее небо и блестки теплого, доброго солнца на миг-другой озаряли насквозь промокшую, сладостно взбаламученную землю, а затем снова гремел гром, сверкала в тучах молния, грохотало где-то на востоке, там, где возвышаются горы, и нескончаемые жесткие струи били и кромсали землю. Она же, пьяная досыта, уже сверх меры напиталась влагой и больше не желала пить.