Читать «Секрет покойника» онлайн - страница 217

Астерий останавливается у пьедестала знаменитого олимпийского возницы Скорпа. Тот стоит, широко расставив ноги, с плеча свисает кнут. Астерий поворачивается ко мне. Глаза его сверкают злорадным огнем.

— В ящичке, что принадлежал Александру, Симмах обнаружил нечто такое, что на протяжении десятка лет было спрятано с глаз подальше. Нечто такое, чего не знал даже сам Август.

Он явно ждет, что я попадусь на его крючок. Сил сопротивляться у меня нет.

— И что же это такое?

— Ты ведь знаешь, что случилось с Криспом? — он якобы сочувственно кладет мне на плечо культю. От его прикосновения меня передергивает. — Ну, конечно же, знаешь. А потом бедная Фауста в бане. Тебе когда-нибудь приходило в голову, пока на твоих глазах уничтожалось императорское семейство, зачем она это сделала?

Мне становится трудно дышать, как будто грудь мне сжимает железный обруч.

— Она хотела, чтобы трон унаследовали ее сыновья, — говорю я.

— Разумеется, но кто вложил ей в голову эту идею? Кто помог ей подделать документы? Кто нашел христиан среди ее телохранителей, которые были готовы подтвердить, что они участники заговора Криспа, и даже принять ради этого мученическую смерть?

— Кто? — спрашиваю я сдавленным шепотом.

Наверно, потому, что руки у него обрублены, Астерий имеет дурную привычку стоять гораздо ближе к собеседнику, чем это было бы приятно. Я едва ли не кожей ощущаю клокочущий в нем гнев. Голова его закинута назад, как у птицы. Он ждет, когда я догадаюсь сам.

— Ты?

По его лицу расплывается омерзительная улыбка.

— Крисп терпеть не мог Евсевия. Через три месяца после Никейского собора Крисп добился, чтобы Евсевия сослали в Трир. Мы знали, что пока Крисп жив, ему оттуда никогда не вернуться. А если Константин выполнит обещание и сделает Криспа Августом, то Евсевию прозябать в Трире до конца его дней.

— Мы?

— Евсевий и я. Главным образом я. Потому что Евсевий был уже за тысячу миль отсюда. Зато у меня во дворце имелся союзник.

Фауста? Вряд ли. Из того, что он только что сказал мне, это должен быть кто-то другой.

И тут до меня доходит. Я вспоминаю носилки, покидающие церковную службу Евсевия. Гордые павлины, вышитые на пурпурных занавесках. Евсевий выдающийся человек, и его ждет блестящее будущее. Затем я вспоминаю потеки пудры на морщинистом лице, седые волосы, поблескивающие на золотом гребне. Ты знал, что Август когда-то хотел сделать меня твоей женой?

— Сестра Константина, Констанциана.

Улыбка делается еще шире. Он упивается моей растерянностью.

— Она всегда была образцовой христианкой, в отличие от брата. И она изо всех сил пыталась любить Константина. Возможно, она простила ему убийство ее мужа Лициния, но убийство сына — никогда! Это было выше ее сил. Ей требовалось отмщение: супруг за супруга, ребенок за ребенка.