Читать «Северный крест. Миллер» онлайн - страница 182
Валерий Дмитриевич Поволяев
Стоял сентябрь 1937 года. Осень в Париже как обычно была тёплой, она тут мало чем отличается от лета: высокое голубое небо, непотревоженная увяданием зелень деревьев, в которых шебуршатся горластые парижские воробьи, не боящиеся ни кошек, ни собак, ни людей. Многочисленные кафе работали не закрываясь, до самого утра.
— Митя, ты хотел вернуться в Россию? — неожиданно спросила Глотова Аня Бойченко.
Митя приподнял плечи, улыбнулся.
— Мы с тобой об этом говорили, Аня.
— И всё же?
— Очень хотел бы, — сказал он, — но... как-то боязно.
Аня не выдержала, засмеялась.
— Слишком много нагрешил?
— Наверное, — сомневающимся тоном ответил Митя. — Когда я уезжал из Архангельска, меня очень отговаривал от этого поступка мой родной дядя, артиллерийский полковник... Пытался даже удержать меня за воротник шинели. Говорил, что я пропаду, в одиночку мне не выжить. — Митя тяжело вздохнул и умолк.
— И что же?
Митя снова тяжело вздохнул.
— В результате я-то живой, а вот дяди нет. Его расстреляли в тюрьме в Вологде.
Аня остриём зонта нарисовала на земле сердечко, перечеркнула его.
— Это жизнь, — сказала она тихо, — все мы ходим под знаком смерти. Человек, едва родившись, начинает движение к смерти, его первый шаг по земле — это первый шаг к смерти...
— Смотря откуда двигаться...
Выставив перед собой зонт, Аня нарисовала на земле ещё одно сердечко и также перечеркнула его.
— Митя, — произнесла она тихо, со значением, — я готова выйти за тебя замуж.
Митя встрепенулся, подхватил Анину руку, притиснул её к губам.
— Спасибо тебе, — смятенно пробормотал он.
Аня отстранилась от Мити, посмотрела на него оценивающе, словно бы со стороны, и произнесла прежним тихим голосом:
— Но у меня есть одно условие...
— Какое?
— Мы должны вернуться в Россию.
— В Советскую Россию, — поправил её Митя. У него мгновенно постарели, покрылись морщинами губы. — Чтобы меня там расстреляли? — Он покачал головой. — Не знаю, Анечка... Скорее всего я и сам не поеду, и тебя отговорю от этой глупости.
Анино лицо сделалось жёстким, в глазах будто сталь сверкнула.
— Тогда мы с тобой не поженимся, Митя, — произнесла она твёрдым холодным голосом. — Здесь мне надоело жить. Эмиграция наша прогнила настолько, что мне кажется, гнилью пропах весь Париж.
— Ты пойми, Анечка, тебя там убьют. — Митя растерянно глянул в одну сторону, потом в другую, словно искал помощи, не нашёл и вновь как от озноба передёрнул плечами. — И меня убьют.
— А если я дам тебе гарантию, что не убьют, а наоборот, очень хорошо примут? И жизнь наша будет устроена много лучше, чем в Париже?
— То же самое я слышал от моего бедного дяди. И чем это всё закончилось?
— Пойми, Митя, нет правил без исключений. Это было исключение, очень досадное исключение...