Читать «Севастопольские акации» онлайн - страница 9

— Почему не приветствуете? — спросил мичман.

Мир стал для меня реальным. Каменные громады домов закрывали небо. Люди с любопытством оглядывались на нас. Мичман ждал ответа.

Что сделал бы каждый на моем месте?

— Виноват, не заметил, — пробормотал я и поспешно приложил руку к фуражке.

Но было уже поздно.

— А почему капитан-лейтенанта не приветствовали? — допрашивал мичман, кивнув куда-то влево.

— Тоже не заметил...

Я стоял перед ним не шелохнувшись/ боясь смотреть по сторонам. Больше всего я боялся, что появится Даша и станет свидетельницей моего позора.

— Не заметили... — криво усмехнулся мичман.— Дисциплины нет!

Теперь уж мне терять было нечего. Я стал препираться, длинно, путано, и тем погубил себя. У меня отобрали документы и повели в комендатуру. Впереди вразвалочку шел мичман, за моей спиной — оба матроса. Подошвы их ботинок шлепали по тротуару: «Шлеп-шлеп... шлеп-шлеп...»

Дежурному коменданту я был представлен как злостный нарушитель воинской дисциплины, вступивший в пререкание с патрулем.

— Ну что ж, на гауптвахту, трое суток ареста, — определил комендант.

И не успел я опомниться, как лишился ремня, папирос, спичек... Потом я шел по длинному гулкому коридору и никак не мог поверить, что все это происходит со мной.

Но это было со мной. Открылась окованная железом дверь, я вошел в полутемное помещение. Дверь захлопнулась, и я услышал грохот задвигаемого засова. Да, это было со мной. Я осмотрелся. На стенах виднелись надписи в стихах и прозе. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте», — гласила одна из них, подписанная полным титулом: «Старшина 2-й статьи Селезнев».

«Кто был, тот не забудет, кто не был, тот побудет», — вспомнил я слова, нацарапанные на скале. Но там было совсем другое...

Итак, я сидел за решеткой в каких-нибудь пяти минутах ходьбы от Дашиного дома. У меня не оставалось теперь даже тех двух суток. Не успеешь даже съездить на Учкуевский пляж и понырять с подножия памятника затопленным кораблям. И все из-за придирчивого мичмана! Вместе с ним я проклинал и Дашу с ее художественной самодеятельностью. Мне казалось, что это тот самый мичман и что сейчас они танцуют в Матросском клубе и злорадно хихикают надо мной. И он уже не наступает ей на ноги. С этой мыслью я и заснул, смертельно усталый и потерявший всякую веру в справедливость.

На следующее утро меня неожиданно вызвали к коменданту.

— Это про вас, товарищ Рябинин? — спросил он и протянул мне «Комсомольскую правду».

На четвертой странице был напечатан мой портрет и большой очерк под заглавием «Поединок». Да, это было про меня. И как мне помог козел, и как я бежал за нарушителем, и как скинул сапоги — все точно. И даже о том, что я получил отпуск и поехал в Севастополь к невесте по имени Даша. Ишь ты! Наверное, капитан Замашкин об этом рассказал, не такой уж он, оказывается, сухарь. Только напрасный труд...

— Так точно, обо мне, — говорю и аккуратно кладу газету на стол. — Только никакой невесты у меня в Севастополе нет.