Читать «Светские преступления» онлайн - страница 192

Я едва прислушивалась к разглагольствованиям Моники. Мысли были заняты тем, как правильно выбрать момент. Горничная отсутствовала вот уже десять минут и могла вернуться в любую минуту.

— Можно воспользоваться туалетом?

— Конечно.

Немного постояв за закрытой дверью, я нажала спуск воды и переложила конвертик с ротиналом из сумочки в карман, откуда его можно было выхватить мгновенно. Затем не спеша сполоснула руки и появилась в спальне как раз вовремя, чтобы лицезреть, как горничная водружает плетеный поднос на постель рядом с Моникой. Завтрак был простым и обильным: вазочка клубники, окруженной дольками апельсина, несколько ломтей поджаренного белого хлеба, вместительный кофейник и кувшинчик кипяченого молока. Были там и две чашки с узором из ярких васильков и золотым ободком — мой лиможский фарфор.

Горничная ушла незаметно, словно растворилась в воздухе. Впрочем, я не расслышала бы и громкого стука двери, всецело поглощенная тем, как всыпать ротинал в молоко. Моника взялась за кофейник.

— Ты не держишь болеутоляющего? — спросила я.

— Только тайленол. Он в ванной комнате, в шкафчике. Если нужно, возьми.

— Я заглядывала туда, но никакого тайленола не видела.

— Смотри внимательнее. Он там.

— Говорю тебе, ничего там нет. Боже, как трещит голова!

Моника выбралась из постели с надутым видом, словно делала величайшее одолжение. Стоило ей скрыться в ванной, как я выхватила из кармана конвертик и высыпала содержимое в горячее молоко. Едва я успела снова плюхнуться в кресло, как Моника вернулась с пузырьком тайленола.

— Он был там, как я и сказала.

— Прости, я становлюсь все рассеяннее.

— Если хочешь запить, в ванной есть стакан.

— Запью кофе.

Моника снова устроилась в постели и наполнила мою чашку.

— Что-то не помню, ты пьешь с молоком или без? — спросила она, задержав над ней кувшинчик.

— Только черный.

— И без сахара?

— Правильно.

Приняв чашку, я сделала вид, что глотаю таблетки (на самом деле они так и остались в ладони, а чуть позже перекочевали в карман). Отпив немного кофе, я внимательно и по возможности незаметно следила за тем, как Моника доливает свою чашку молоком. Чашка была объемистая, ей потребовалось примерно полкувшинчика. За молоком последовали две ложки сахарного песка. Можно было не опасаться, что останется привкус.

— Без молока этот кофе слишком крепкий, — заметила Моника, помешивая свою бурду.

— Нет, что ты, как раз на мой вкус.

По правде сказать, кофе был неприятно густой и к тому же горький, как хина, но я старательно изображала, что пью, вся трепеща в предвкушении той минуты, когда она поднесет чашку к губам. Однако для начала она взяла серебряную вилочку, подцепила дольку апельсина и съела, смакуя, как деликатес. Затем две клубничины.

— На этот раз они вполне вкусны, — заметила она, деликатно коснувшись губ салфеткой. — Зимой клубника словно из папье-маше. Ну и где же твои несравненные подвески?

— Дело в том, Моника, что… это нелепейшая история! Я так торопилась к тебе, что забыла подвески дома.