Читать «Свадьбу делать будем?» онлайн - страница 131

Приветственная материнская гримаса со временем стала знакома Викентию Петровичу не просто до боли, но до боли ноющей, отзывающейся внутри промозглым холодом безысходности и тоски о несбыточном. Чем чаще он видел материнское отражение на радужках влажных от счастливого предвкушения девичьих глаз, тем явственней различал в нем образ валькирии. Два аккуратных куделька над макушкой, венчающих старомодную прическу, походили на крылышки валькириевского шлема. Увесистые бусы бликовали, как доспехи. Подол длинной юбки, взволнованный сквозняком от входной двери, колыхался, как одеяние воительницы. Когда же в руке у Ираиды Яковлевны в силу возраста появилась элегантная трость, сходство стало полным, и Викентий Петрович сдался окончательно.

В непроглядную пропасть черных предчувствий Ираиды Яковлевны канули все: и Зиночка, от которой так непривычно по-домашнему пахло теплым хлебом, и Леночка, юркая и бойкая, как портновские ножницы, и Катенька, на губах которой Полежайло неизменно угадывал десертную сладость. Другие соискательницы на его трепетные руку и сердце с годами находились все реже, а позже и вовсе исчезли. Потому, видимо, с чувством выполненного долга Ираида Яковлевна отдала богу душу на восьмом десятке лет.

С тех пор, как она умерла, замечательная квартира стала стремительно ветшать, приходить в запустение, а вместе с ней и сам Викентий Петрович, да и его как бы жизнь тоже. «Как бы» – потому как разве это жизнь? Одиночество в замечательной квартире было вязким и удушливым, как трясина. Оно затягивало Полежайло в бытие беспросветное и однообразное. Несмотря на то что когда-то будущность его была полна чудесных перспектив, все они исчезли с горизонта, словно миражи, развеянные злым ветром перестройки. Из его прошлой советской жизни в нынешнюю перекочевали лишь знание четырех языков и квартира (и то и другое – наследие отца-дипломата).

В этой жизни Полежайло, которому уже перевалило за пятьдесят, был простым переводчиком, работая на дому за гонорары. Он брался переводить разные тексты, но основной доход ему приносила художественная литература.

Устроившись за круглым столом в самой просторной комнате замечательной квартиры, Викентий Петрович вчитывался в страницы лирических повествований. Перед его мысленном взором представало так много жизней, событий, эмоций, чувств, что на этом пестром фоне он с обжигающей ясностью видел, как пусто и блекло его собственное существование. По роду деятельности он дни напролет проводил в замечательной квартире, тихой и пустой. Покидал он ее лишь с целью похода в магазин, поездки за гонораром или одиноких вечерних прогулок, во время которых Викентий Петрович заглядывался на окна квартир и ему навязчиво казалось, что светятся они теплей и уютней, чем окна его собственной.