Читать «Сборник "Сотник" (4 книги)» онлайн - страница 791

— А удача — награда за смелость, — нахально рубанул Мишка, не слишком заботясь о том, что подумают о них окружающие, и озабочено вглядываясь на Журавля, у которого бледность уже переходила в желтизну на висках. — Смелости тебе не занимать. Осталось поверить, что сейчас твоя удача — я. Другой не будет.

— Умеешь ты убеждать, сука… — прохрипел Журавль. — Только поздно, помираю я — хоть вон у лекаря своего сопливого спроси. Он уже понял… — и взглянул на понурившегося Матвея. — Скажи им, чего уж…

— Мотька?

— А я что? — Мотька вздохнул и безнадежно махнул рукой. — Там нутро задето… Наконечник остался, когда выдергивали. Настену бы…

— А твоя Настена полостные операции делать может? — Журавль насмешливо смотрел на несчастного лекаря. — Я на такие ранения насмотрелся, так что не крути. Печень задета… Хорошо, если до утра доживу. Мне это время надо с пользой провести. Иди, говорю, там мужики… Ими займись.

Мотька растерянно уставился на Мишку, но тот только махнул рукой. Матвей хотел что-то ещё сказать, но передумал, вздохнул и вернулся в землянку, а Журавль снова перевел взгляд на Медведя и распорядился.

— Медведыч! Всем на тридцать шагов отойти, и следи, чтоб ни одна падла с места не двинулась, пока я с бояричем говорить буду. Исполняй!

Мишка глядел в глаза сидящего напротив него немолодого мужика с мрачным, изуродованным ожогом лицом и молчал. Раньше казалось, так много надо спросить, а встретились и выяснилось, что не о чем им говорить.

Нет, не так. Говорить надо много о чем, но если бы у них была неделя или хотя бы сутки на те разговоры, а сейчас…

— Поверить тебе, говоришь? А в чем она — твоя вера?

Голос Журавля звучал глухо и прерывался тяжким, со свистом, дыханием. Каким чудом он вообще ещё находился в сознании при таком ранении, непонятно, но смотрел так, словно готов был удавить. Ратников и не сомневался: мог бы — удавил. Впрочем, он сам на его месте тоже бы удавил, пожалуй. Но в сложившихся обстоятельствах приходилось договариваться, тем более что времени на это оставалось все меньше и меньше, и терять его на бесполезные пререкания совсем не хотелось.

— В том, что в жизни всегда должна быть цель. Такая, что и умирать не страшно, если понимаешь, что она после тебя жить будет. И в том, что нельзя своих людей на колы сажать. Даже ради цели нельзя…

— Ну, понеслось… — скривился Журавль. — Ты мне ещё мораль почитай, про слезинку пидараса расскажи, тля! Ладно, Данька, он пацан, зеленый и пупырчатый, как огурец, ни хрена в жизни не видел. А ты-то чего? ТАМ не ты ли и не такие, как ты, ребят сдавали? МОИХ ребят… Рассказать тебе, как они умирали? Не легче, чем на колу…

— Это ты от обиды к браткам прибился, герой?

— Слышь, депутат, тебя что, головой приложило? — неожиданно возмутился Журавль. — Ты базар-то фильтруй. Сам проворовался, а туда же… Я в вертухаи подался, потому что жрать нечего. Родине мы не нужны стали, а у меня ещё и ранения… Спасибо, мужики пристроили, а то бы совсем трындец. Из-за того я и к доку сунулся — лепилу хорошего, да без денег чтоб, хрен найдешь. А впрочем… Какая разница теперь — к кому я подался да зачем на колы сажал…