Читать «Самая страшная книга 2020 (антология, )» онлайн - страница 309
Дмитрий Владимирович Лазарев
Матвейка заорал, рывком выбрался из скудельни и, оскальзываясь, побежал подальше от того, что натворил. Из одного царства мертвых в другое. Луговое дымилось, укутанное секущими нитями косого дождя. Улица превратилась в болото из грязи, копоти и кровавой воды. Сиротливо торчали обгорелые избы, у колодца подвывал, умирая, разрубленный почти надвое пес. Серый пар расплывался туманом, звонко щелкали прибитые ливнем уголья, раздувая на ветру оранжевые глаза. Матвейка свалился на колени и проблевался. Утерся рукавом и, шатаясь, побрел к церкви, с чавканьем волоча ноги по жирному месиву.
Церковь встретила сумраком и следами погрома. Поганые расшвыряли убранство, изрубили нехитрую утварь, опрокинули купель для крещения. Глумясь, осквернили дерьмищем алтарь. Ненависть, ненависть, ненависть. Безумная, ненасытная, вечная.
Матвейка услышал сдавленный хрип, поднял глаза и попятился, едва не упав. Поверх фрески со Спасителем висел обнаженный отец Сергий, широко раскинув руки, за плечи, локти и запястья, прибитые ржавыми гвоздями к стене. Голова со слипшимися седыми волосами упала на грудь. Старик был еще жив: тело мелко подрагивало, на разбитых губах надувались кровавые пузыри.
– Отче! – Матвейка ухватился за гвоздь, потянул изо всех сил.
– Ты, Матвейка? Значит, живой, – священник открыл затуманенные болью глаза. – Не трожь, не осилишь. А мне все одно смерть.
– Да как же, как же… – Матвейка обнял сухое, костистое тело, сотрясаясь в рыданиях. – Отче, не оставляй!
Сергий затих. Мертвый священник и мертвая церковь. Разоренная земля без надежды на возрождение. Наказание Божье за наши грехи. Матвейка выбрел на улицу и завыл, упав на четвереньки в маслянистую грязь. Одинокий, напуганный, обезумевший. Казалось, что хуже быть уже не могло.
Матвейка ошибся. В оглушительном раскате грома и отсветах ветвящихся молний дождь породил неясные тени. Они приближались. Августовский вечер вместо грозовой свежести смердел кровью, копотью и дерьмом. Заскулив побитым щенком, Матвейка попятился, елозя костлявым задом по грязной жиже. Тени следовали за ним. От страха перехватило дух, закололо в сердце. Отползая от страшных теней, он крепко приложился головой о стену церкви и заверещал от ужаса. Выблеснула молния; в ее свете Матвейке показалось, что тени метнулись в его сторону, сжимая в руках узкие полоски стали.
– Не надо! – закричал он, выставив перед собой дрожащие ладони. Глаза сами собой зажмурились в ожидании удара.
– Ну чего орешь? – спросил по-русски незнакомый голос. – Не татары мы.
С трудом разлепив веки, Матвейка увидел перед собой две мужские фигуры. Не басурмане – свои, православные. Переведя дух, Матвейка сел, подогнув под себя ноги. С головой накрыла волна стыда: за то, что одурел от страха и вывалялся в грязи.
– Живые есть еще кто?
Матвейка мотнул головой:
– Н-не знаю… Я…
Перед глазами тут же всплыли картинки: лаз в тесное подполье, пожар, девка с младенцем… Мягкое тело со свертком в руках среди пепелища… Грех он взял на душу, грех тяжкий, страшный. Такой, что не искупить, не отмолить, хоть лоб перед иконами расшиби.