Читать «Рыжая Соня и узники камня» онлайн - страница 169

—  Но ты ведь съел похлебку,— растерянно сказала Соня.— Всю, до последней ложки. Я сама видела.

—  Цто из того? — безмятежно ответил Менг.— Заподозрив, Что ты попытаешься усыпить меня с помощью лотоса, я принял небольшое количество коры фенха, а потом узе сел за стол и принялся узинать. Понимаесь, порошок коры этого дерева, фенха, способен нейтрализовать действие лотоса.

Внезапно ночную тишину разорвал пронзительный переливчатый свист. А мгновение спустя раздался рей множества голосов: свирепый и ликующий. По мостику над головами Сони и Менга дробно застучали сотни ног.

Началось! Больше сотни рабов разом вырвались на свободу. Растерянные, сонные солдаты пытались отбиваться, но против такого напора они оказались бессильны. Да и цепи в могучих руках гребцов были страшным оружием: они разбивали черепа, вышибали плечи из суставов, ломали ребра и руки... Привычные к сабельным схваткам, бараханцы пытались парировать эти удары, но цепи просто-напросто обвивались вокруг клинков, вырывая оружие из рук. А от следующего удара защититься было уже нечем... И еще одно пугало бараханцев чуть ли не до икоты: восставшие рабы были совершенно нечувствительны к боли. Охваченные так долго копившейся яростью, они продолжали сражаться даже после тяжелого, иногда смертельного ранения. Главным для них было уничтожить врага, а не выжить.

  Предводителем восставших рабов оказался Ремидио. Это получилось само собой. Ремидио вовсе не стремился вести кого-либо в бой. Его единственным желанием было расправиться с тем, кого он ненавидел: Рафа. А так как Раф возглавил оборону бараханцев, то и Ремидио оказался в самом центре схватки. В левой руке недавнего раба была зажата цепь, а в правой тяжелый прямой меч, который он отнял у одного из врагов в самом начале сражения. Ремидио рвался вперед, удары его сокрушали пиратов, а движения были так стремительны, что он оставался неуязвимым даже в беспорядочной толчее палубного боя. Прорывая ряды противника, Ремидио стремился к Рафу, а в брешь, пробитую им, тут же врывались остальные гребцы, Вскоре двa давних недруга " встретились лицом к лицу.

—  A-а, это опять ты, щенок! — заорал Раф, удерживая зингарца на расстоянии широкими взмахами секиры, которой он орудовал с удивительной быстротой.

—  Опять! — выдохнул Ремидио, нанося стремительный удар цепью.

Раф едва успел отклонить секиру, иначе она была бы опутана и вырвана у него из рук. Раф быстро понял, что Ремидио — уже не тот наивный и растерянный юноша, с которым ему довелось встретиться в прошлый раз. Сейчас это был уже настоящий боец, к тому же пылавший холодной, рассудочной ненавистью. А ведь это состояние является самым опасным для противника. Оно придает бойцу дополнительные силы, отвагу, в то же время не ослепляя его разум, как это делает простая злоба. Скорость реакции и быстрота движений у обоих, противников были примерно равны, но руки Ремидио, развитые долгими днями изнурительной гребли, сделались сильны, точно выкованные из железа, и Раф, парируя его удары, вскоре почувствовал, что пальцы, локти и даже плечи его начинает пронзать острая боль, что его движения становятся менее точны, а пот, обильно выступивший на лбу, начинает заливать глаза. Ремидио же бил, бил и бил с размеренностью тарана,, сокрушавшего крепостные ворота. Казалось, что усталость не властна над ним. Удары следовали слева, справа, сверху, снизу, не оставляя бараханцу времени на ответный выпад. Меч высекал искры, снова и снова ударяясь о секиру Рафа. Наконец бараханец все же сумел улучить момент для решающего удара. Как и в прошлом бою, он замахнулся секирой сверху, намереваясь раскроить противнику голову надвое. Но Ремидио, быстро присев, взмахнул левой рукой, и цепь с ужасающей силой хлестнула бараханца по ребрам. В этот бой Рафу пришлось вступить без кирасы: чтобы надеть ее, попросту не было времени. Послышался хруст ломающихся костей, и Рафа отшвырнуло в сторону. Бараханец рухнул на четвереньки, попытался было подняться, но тут у него изо рта хлынула кровь, руки подломились, и помощник пиратского капитана повалился под ноги сражавшихся. Издав торжествующий вопль, Ремидио бросился в самую гущу схватки и принялся наносить удары.