Читать «Русский Амстердам (сборник)» онлайн - страница 32

За ужином он сказал Ингрид как можно безразличнее (иногда все-таки здорово быть актером!):

– I think I leave you in a week. Thanks for hospitality.

– Oh! Do you fly home?

– Yea, that’s what I plan.

– Well. T’was a marvelous time, wasn’t it?

– Sure.

Разговор прошел чисто по-европейски – или по-голливудски? Саша оказался талантливым учеником.

Их было много, этих ресторанчиков и кафе. Потом Саша стал пробовать еще и магазины. В одном супермаркете его даже отвели в подсобку и дали перетаскать какие-то нетяжелые коробки, а потом сунули десятку, но о постоянной работе разговаривать не захотели.

Впрочем, обнадеживало уже и это. Десятка за час – неплохо! И все же…

Может, не такое у него выражение лица? Слишком просительное и неуверенное? Ну, Саня, ты же актер, давай, надень другую маску! Хороший парень с временными затруднениями рассмотрит деловые предложения…

Наконец, примерно в двадцатом кафе, ему повезло. Хозяином был пожилой индонезиец с тонким молочно-шоколадным лицом и короткими седыми волосами. Он сразу отвел его на мойку и, даже не задавая бессмысленных вопросов о происхождении и официальном статусе, объяснил, что через день надо приходить в восемь вечера и мыть посуду примерно до половины двенадцатого. В кафе в это время наплыв, штатный посудомой не успевает. Плата – пятнадцать гульденов за вечер, плюс покормят.

Это было совсем негусто – буквально на прожитие, и все. При самом идеальном раскладе – чуть больше двух сотен в месяц. Но это было начало. Да и работа хоть не особо приятная, но и не слишком утомительная. И ужин бесплатный на дороге не валяется.

Гораздо проще решилось с жильем. Он наведался в родную общагу, и койка, которая стоила как раз пятнадцать гульденов за ночь, была ему предоставлена без денег – за ежеутреннюю мойку посуды в буфете. Таким образом, середина дня оставалась свободной для поисков настоящей работы.

Новый, 1992 год оказывался не таким уж и плохим.

Близилось расставание с Ингрид. После того новогоднего разговора Саша старался общаться с ней как можно меньше, и Ингрид была этим удивлена. Доброй дружбы не получалось. Пару раз она пыталась вернуться к разговору об их отношениях и, кажется, пыталась по-своему извиниться, даже делала ему комплименты – мол, русские гораздо сексуальнее голландцев и вообще они богатыри из сказочной страны. Но Саша вежливо уходил от этой темы. Теперь-то что? Разве он матрешка сувенирная?

Он мог бы простить измену, но у него просто не укладывалось в голове, как можно было с одинаковым равнодушием затащить его в койку и по прошествии некоторого времени из нее выпихнуть. Он уже успел убедить себя, что это Ингрид заставила его остаться и, следовательно, что это она сломала ему и театральную карьеру, и личную жизнь, да еще и с билетом раскрутила. Бедная Ингрид, вероятно, и представить не могла, как беззвучно материл ее Саша после очередной неудачи с трудоустройством. Все-таки надсадные российские нотки в их расставании прозвучали – не с ее, так с его стороны.