Читать «Русская Дания» онлайн - страница 114

Распупин попросил того сесть в углу, а сам принялся осматривать кабинет в поисках своей старой одежды. Он нашел поизношенный бушлат и накинул его на Тольку. Затем он обратил внимание на окно. То было размуровано, причем изнутри – рядом лежали целехонькие доски. На подоконнике был блокнот, который привлек его внимание.

*** Дневник Валентины С.

День 1 Мы оказали взаперти. Те люди снаружи кажутся нам довольно опасными. Изо дня в день сюда кто-то стучится из верхушки. Грозятся администрацией. Видимо, им есть до нас дело.

День 2 К счастью, нас навещает Иннокентий, который, не смотря на творящееся вокруг сумасшествие, продолжает работать на бойне. Другие работники давно нас покинули.

День 3 Иннокентий ради нашей безопасности заколотил все окна на обоих этажах. Ему пришлось разобрать мебель, а также снять некоторые двери.

День 4 Иннокентий ушел на работу, приказав закрыться изнутри. Я попросила его навести справки в городе об Р.

день 7 Кеша никак не возвращается. Да, мы ждали его и остальных так долго, как только могли. Теперь мы решили, что медлить более нельзя и замуровали входную дверь наглухо, замуровав и свою надежду на то, что кто-нибудь вернется нам на помощь. Запасов еды хватит примерно на неделю.

день 13 Еда медленно кончается. От нервов приходится есть в два раза больше, чем мы рассчитывали. К тому же, часть еды оказалась испорчена. Собираем провизию по всему дому. В кабинете Р. нашли несколько початых бутылок водки. Кончились быстрее, чем мы думали. Пробовали открыть сейф. Сейф, к нашему удивлению, не поддавался. Хоть мы и знаем код. Подозрительно.

День 15 На протяжении нескольких дней я периодически заходила к нему в кабинет, и к удивлению для себя каждый раз обнаруживала все больше и больше кучек дерьма. Я не доверяю Светлане. Чем она занимается, пока я сплю?

День 16 Спросила Светлану про экскременты. Говорит, что ничего не знает. Неохотно, но верится.

День 17 Понемногу схожа с ума от голода и изоляции. Представляю, что со мной будет, если останусь одна. Эта мысль отравляет меня все больше и больше. Пытаюсь не думать.

День 20 Как аппетитно выглядит рука Светланы. Стоп. О чем это я?..

день 21 Я больше не хочу оставаться здесь. Прямо говорю ей, что намерена выбраться через главный вход. Я подозревала, что она начнет меня отговаривать, поэтому заведомо дала ей ложную информацию. Планирую, выждав нужного момента, пойти в кабинет Р. на втором этаже и, заперевшись там, размуровать окно и выпрыгнуть наружу. Прости, Светлана. Оставляю тебя здесь одну. В любом случае, мы обречены на погибель. Иннокентий, который обещал вернуться, не придет. Никто уже не придет. Я не хочу тешить себя бессмысленными надеждами и сама отправлюсь на его поиски.

День 23 Прощай, мой любимый Р., жаль у нас ничего не вышло.

***

Оно ехало в такси по проспекту в неизвестном направлении, да и нельзя было сказать, что особо беспокоилось по поводу того, куда направлялся автомобиль. Если у него и был некоторый конечный пункт. Для такси каждый пункт – промежуточен, как у Ахилла, и конечная точка оказывается всегда заведомо отдалена. Эта мысль сняла возникающее при виде незнакомца напряжение, особенно если ему препоручается тебя подвезти, и Оно слепо погрузилось в калейдоскопически меняющийся за окном вид. Вскоре какое-то странное ощущение заставило Его отвести взгляд от закупоренного окна и оглядеться. Салон ничем особенно не выделялся из бесчисленного числа других подобных этому салонов, виденных Им прежде. Но это ощущение будто мышью прокралось в сознание, и скрежетало там, издавая едва слышимый звук, и оставляя за собой хаотичные разбегающиеся волны, похожие на те, что остаются от всплывающих на поверхность мазутного болота газов. Что-то заставило Его заглянуть в зеркало заднего вида, которое четко было на Него повернуто, и глядело пристальным, не мигающим взглядом водителя. Учитывая то, что они ехали вечером и то, что лампочка на потолке была вдребезги разбита, поймать снова этот взгляд Ему удавалось только тогда, когда машину обдавало светом старых уличных фонарей. Оно еще удивлялось, как водитель держал дорогу, при этом, не сводя с Него глаз. Когда они выскочили на более-менее освещенную часть шоссе, те глаза как-то не естественно выпучились и спросили Его: «Вам куда?» Оно немного растерялось, и, не придумав ничего лучше, бросило вопросом на вопрос: «Сколько вы обычно берете?» Водитель, не мешкая, спросил в ответ: «Сколько вы обычно даете?» Поймав некую общую нить, Оно успокоилось, обмякло и стало шарить в своем бумажнике. Пока Оно шарило в нем, перед глазами калейдоскопически проносились одно за другим воспоминания. Казалось, их было не остановить. Даже если бы Оно могло, то, думается, не стало бы. В бумажнике Оно нащупало десятку и полтинник. Нечеткий заказ сформировался в достаточно твердую валюту, и Оно протянуло в черную лапу этот полтинник: «Твои тридцать», и ждало сдачи. Оно напряглось, потому что от водителя не последовало ни то что бы денег, но даже шороха. И когда Оно уже, казалось, свыклось с этой мыслью, огромная голова механически повернулась к Нему. Сначала челюсть была слегка приоткрыта, затем она, щелкнув, расхлопнулась как бы в два шага, и из этой пасти полезли, то превращаясь в извивающиеся силуэты, то снова наливаясь мочой света белые щупальца рук. Верхняя часть головы с вытаращенными глазами слегка запрокинулась, но кепи с той головы не упало. Змеи рук извивались между двумя передними сидениями, и когда Оно уже свыклось с мыслью о том, что пропало, Оно решило оглядеть своего врага, принять его лицом к лицу. В диапазон первобытного страха прокралось недоверие ко всему видеоряду. Завеса упала, и Оно даже на секунду поверило в то, что все, что ни происходило, только лишь снилось. Но руки вдруг бросились к Нему. Оно даже не сопротивлялось. Неожиданно одна из рук опустилась в Его бумажник и выхватила оттуда оставшуюся десятку, и пустила её дальше. Когда десятки дошли до места назначения, пасть захлопнулась, и голова с академической точностью, развернулась в кресле, и как ни в чем, ни бывало, уставилась в лобовое стекло.