Читать «Роза (пер. Ганзен)» онлайн - страница 74

Послушать Крючкодѣла — волосы дыбомъ становились. Дурной онъ былъ человѣкъ. Онъ забывалъ, что надобно почитать старость и лучше заставлять терпѣть молодыхъ, чѣмъ какъ-нибудь обидѣть старика. Я и отвѣтилъ ему, что онъ-бы сдѣлалъ доброе дѣло въ глазахъ людей и передъ Богомъ, еслибы всячески ухаживалъ за дряхлымъ призрѣваемымъ и не лѣнился-бы и подавать ему воду для питья и хорошенько укутывать его одѣяломъ. — Но я задыхаюсь отъ вони ночью! — завопилъ Крючкодѣлъ. Онъ былъ такой жестокосердый.

Зато онъ подолгу просиживалъ съ Туловищемъ, съ чувствомъ вспоминая Брамапутру. Вотъ ея уже нѣтъ въ живыхъ, а какъ ее всѣ любили! И Оле Человѣчекъ былъ хорошій и старательный, только никому житья не давалъ, поролъ горячку и былъ скоръ на расправу. А вотъ Брамапутра никогда не горячилась, была такая мягкая, ласковая, и нельзя было сказать про нее, что она брезговала истинной любовью, откуда-бы она ни шла.

— Да, да, — поддакивалъ Туловище, кивая своей огромной головой.

— А потому мы должны почитать ее въ ея сырой могилѣ! — заканчивалъ Крючкодѣлъ.

Наибольшую выгоду изъ этой дружбы извлекалъ Крючкодѣлъ. Туловище служилъ ему караульнымъ, когда онъ тайкомъ возился со своимъ дѣломъ въ пивоварнѣ, а кромѣ того, еще мишенью для всякаго рода насмѣшекъ и издѣвокъ. Но Туловище былъ такой силачъ и такъ ужасенъ въ гнѣвѣ, что разъ чуть не задушилъ своего мучителя, — такъ его притиснулъ, что Крючкодѣлъ и языкъ высунулъ, а потомъ нѣсколько дней ѣсть не могъ; больно неладно стало у него въ горлѣ.

Въ этой большой усадьбѣ, гдѣ было столько всякаго народу, то и дѣло, вообще, случались баталіи. Сирилундъ со всѣми своими строеніями и площадками, разбросанными на большимъ пространствѣ, былъ въ родѣ цѣлаго городка, и весьма не мѣшало глядѣть въ оба, когда идешь, да не слишкомъ круто заворачивать за уголъ, чтобы не нарваться на какую-нибудь исторію. Взять хоть-бы такого человѣка, какъ Свенъ Дозорный. Онъ былъ необычайно мирнаго нрава, но все-таки не былъ ни глухъ, ни слѣпъ и вовсе не на все глядѣлъ сквозь пальцы. И вотъ, время отъ времени онъ напивался до-пьяна и сначала такъ и сыпалъ пѣснями и веселыми прибаутками, а кончалъ угрозами, отъ которыхъ становилось жутко. Хорошенькой Элленъ, его женѣ, бывшей горничной, приходилось тогда всецѣло посвящать себя мужу и завѣрять его, что она его любитъ, какъ никого въ цѣломъ мірѣ. Но незадолго до Рождества, Свенъ Дозорный такъ расходился, что и жена ничѣмъ не могла угомонить его. Утихъ онъ, лишь когда пришелъ самъ Гартвигсенъ и поговорилъ съ нимъ съ часокъ.