Читать «Роза (пер. Ганзен)» онлайн - страница 43

Въ Сирилундѣ какъ будто потише стало. Свенъ Дозорный и Оле Человѣчекъ забрали съ собой часть людей и уѣхали. Уѣхала и Брамапутра, бывшая причиной многихъ веселыхъ исторій и бѣдъ въ людской. Но и безъ того осталось еще довольно народа: приставные рабочіе, приказчики, дворники, кузнецъ, бондарь, пекарь, два мельника, всѣ работницы, Крючкодѣлъ, Туловище, Іенсъ Папаша и призрѣваемый Фредрикъ Менза, который не вставалъ съ постели, но преисправно ѣлъ и пилъ и все никакъ не могъ развязаться съ жизнью.

Да, часъ Фредрика Мензы все никакъ не могъ пробить. Вотъ ужъ съ годъ лежалъ онъ такъ, все больше и больше впадая въ дѣтство. Ѣлъ онъ много, физическія силы его не падали, зато умственныя совсѣмъ ослабѣли отъ старости. Если его о чемъ-нибудь спрашивали, онъ отвѣчалъ: бобо! — а то подолгу лежалъ, воюя съ собственными руками въ воздухѣ и испуская по ихъ адресу безсмысленныя звуки. Съ каждымъ днемъ онъ все больше и больше дряхлѣлъ, но каждое утро просыпался въ добромъ здоровьѣ, котораго смерть какъ будто не могла сломить. Для Крючкодѣла, попавшаго къ нему въ сожители, онъ былъ настоящій крестъ.

А между Крючкодѣломъ и Туловищемъ завязалась забавная дружба: обоимъ не доставало Брамапутры, и такъ хотѣлось написать ей въ Бергенъ, да боязно было мужа. Тяжело, уродливо ковылялъ Туловище по двору; онъ носилъ изъ сарая дрова для всѣхъ печей въ домѣ и носилъ чудовищными вязанками. Медленно, грузно топалъ онъ по двору, словно отбивая тактъ своими двумя подпорками. Взвалить себѣ на спину вязанку съ добрый возъ было нипочемъ этому великану, и онъ еще подолгу простаивалъ съ такой ношей, болтая то съ тѣмъ, то съ другимъ; когда же двигался снова, то несъ ее съ осторожностью ребенка, а у кухонныхъ дверей сваливалъ и принимался разносить дрова по дому охапками. А то какъ бы лѣстница не подломилась!

Дружба между Туловищемъ и Крючкодѣломъ потому выходила особенно забавной, что Крючкодѣлъ всячески дразнилъ и изводилъ пріятеля, выкидывая съ нимъ разныя штуки. Плутоватый щебетунъ старался только держаться отъ гиганта на безопасномъ разстояніи, когда осыпалъ его своими насмѣшками и обидными прозвищами. Кромѣ того, онъ придумалъ для Туловища особую мелодію, которую, подкарауливъ выходъ гиганта изъ дровяного сарая, и насвистывалъ въ тактъ его ковылянію. Туловище отбивалъ тактъ по двору своими подпорками, а Крючкодѣлъ подсвистывалъ ему что было мочи. Туловище нѣкоторое время продолжалъ итти терпѣливо, потомъ старался мѣнять шагъ, чтобы уйти отъ этого аккомпанимента, но пронзительное чириканье сразу догоняло его, и опять бѣдняга шагалъ въ тактъ. Одно спасенье было — добраться до кухонныхъ дверей. Зато ужъ тамъ Туловище оглядывался назадъ такими глазами, точно съѣсть хотѣлъ своего преслѣдователя. Но къ вечеру онъ опять былъ тою же незлобивою душой.

У Гартвигсена иногда бывали престранныя фантазіи. Такъ, однажды въ лавкѣ, онъ вдругъ спросилъ меня, не могу ли я указать ему самую сподручную дорогу въ Іерусалимъ.

Въ лавкѣ было нѣсколько покупателей, а у винной стойки выпивалъ лопарь Гильбертъ. Я и подумалъ, что Гартвигсенъ задалъ мнѣ такой вопросъ, чтобы показать себя передъ приказчиками и посѣтителями: вотъ-де я каковъ; все мнѣ нипочемъ, хоть-бы и въ Іерусалимъ махнуть! Поэтому я и не принялъ вопроса всерьезъ, а только сказалъ: