Читать «Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун» онлайн - страница 202

«Лорна предпочла мигание звезд ровному солнечному свету», — подумал я, возвращаясь домой на закате дня той ранней весной, неприкаянный и одинокий.

«Нет, как бы ни сложилась жизнь, я не сдамся», — ре­шил я, проезжая мимо того места, где много лет назад мой дорогой отец погиб в неравной схватке с Дунами.

 «Надо смотреть на вещи трезво и судить о них здраво», - попытался я внушить себе, однако слишком мало было у меня времени, чтобы это безусловно ценное правило вошло в мою плоть и кровь, и, спустившись с холма, я не почувствовал себя мудрее.

 Словом, когда я добрался до дома, единственное, что я мог сообщить матушке вполне определенно, так это то, что король действительно почил в бозе и что сомневаться в этом, увы, не приходится.

Домашним моим, однако, было в ту пору не до меланхолии. Матушка и Лиззи задумали перещеголять дочерей фермера Сноу и пошить траурные одежды наряднее, чем у них. В их распоряжении было всего сорок восемь часов, и они метали стежок за стежком, торопясь окончить работу к сроку.

Мы проносили траур по усопшему королю ровно три месяца и одну неделю, как и положено благонамеренным подданным, и уже готовились надеть на себя обычное платье, как вдруг все вокруг нас забурлило и до нас стали доходить слухи, один тревожнее другого, о бунтах, заговорах и тому подобных напастях. Мы узнали, что в Шотландии идут бои, что на континенте покупают корабли, а в Дорсете и Сомерсете — оружие. Солдаты держали наш маяк в постоянной готовности, чтобы вовремя подать сигнал морскому десанту. Ходили также слухи, что новый наш король — Джеймс — отслужил «высокую мессу» в Вестминстерском аббатстве. Многие мои земляки, как, впро­чем, и я сам, будучи людьми умеренными, недолюбливали Джеймса, но все же решили не вмешиваться в события, подождать и посмотреть, чем-то вся эта круговерть обернется дальше.

Какие политические страсти ни бушевали вокруг нас, нам, слава Богу, удалось пожить до середины июня обычной мирной жизнью. Мы по-прежнему пахали землю и бросали в борозду зерно, мы пасли скот и перемывали друг другу косточки, как заведено было от веку, и единственным, что внесло заметное оживление в жизнь нашей семьи, было рождение мальчика у Анни, чудесного малыша с голубыми глазками, которого назвали Джоном в мою честь и пригласили меня стать его крестным отцом. Малыш не выходил у меня из головы все дни напролет, и всякий раз, когда Лиззи или матушка, нарушив ход моих мыслей, внезапно спрашивали меня: «Джон, о ком ты думаешь? Ну скажи хоть словечко!»,— я неизменно отвечал: «О маленьком Джоне Фаггусе» — и они оставляли меня в покое.

 Тринадцатого июня, в субботу , я отправился в соседний городишко Брэндон: новости в наших краях впервые узнавали в тамошней кузнице. Собравшиеся обсуждали нынешний сенокос и жаловались на то, что кто-то повадился воровать овец, и пора бы изловить наглеца, и примерно наказать его, как вдруг из-за угла показался верховой. Увидев, что нас около кузницы собралось с полдюжины, он развернул голубое знамя и громко закричал: