Читать «Религия и наука: история и современность» онлайн - страница 315

Однако грехопадение Адама – тоже важная страница истории. На протяжении большей части истории христианства Адам считался и реальной личностью, и олицетворением всего человечества. В свете эволюционной биологии мы можем принять второе, но не первое. Опять же, предание следует воспринимать всерьез, но не буквально. История Адама – это путь любого и каждого человека от невинности к ответственности и греху. Грех состоит из эгоцентризма и неповиновения Богу. Эгоцентризм и отвращение от Бога — две стороны одного и того же поступка. Далее предание изображает опыт страха, стыда и чувства вины. К этим граням личного греха другие места Библии, в первую очередь, пророки, добавляют общественный аспект социальной несправедливости (например, Ам 1-4). Отсутствие любви к Богу и к ближнему рассматриваются в неразрывной связи с неумеренным себялюбием.

Современные богословы пытаются выразить эти библейские идеи в современных понятиях. Рейнхольд Нибур отвергает идею унаследованного от Адама первородного греха. Однако он говорит, что мы наследуем порочные социальные структуры, увековечивающие себя в несправедливости и угнетении. Каждая социальная группа стремится абсолютизировать себя, не замечая рациональное объяснение своих корыстных интересов. Нибур также описывает, как страх и неуверенность приводят людей к попыткам отрицать свои ограничения.55 С другой стороны, богословы феминистской ориентации указывали, что в патриархальном обществе женщина зачастую обладала крайне низкой самооценкой; традиционная концепция греха препятствует стремлению женщин к самоуважению и полноправному положению.

Пауль Тиллих отождествляет грех с тремя аспектами отчуждения. Грех — это отчуждение от других людей вследствие эгоцентризма и отсутствия любви. Это отчуждение от нашей подлинной сущности в стремлении к отрывочным и неподлинным целям. Это отчуждение от Бога — основы нашего существования — в попытке быть самодостаточным. Согласно Тиллиху, отчуждение, раздробленность и разделение могут быть преодолены только примирением, исцелением и целостностью.56 К трем формам греха по Тиллиху я бы добавил четвертую — отчуждение от остальной природы за счет принижения ее подлинной ценности и нарушения нашей взаимозависимости. Я полагаю, что грех, во всех его формах, — это нарушение взаимосвязи.

54 Matthew Fox, Original blessing (Santa Fe: Bear, 1983).

55 Niebuhr, Nature and Destiny, vol. 1, chaps. 7, 8.

56 Paul Tillich, The Shaking of the Foundations (New York: Charles Scribner's Sons, 1948), pp. 153-163; Systematic Theology (Chicago: Univ. of Chicago Press, 1957), 2:44-78.

События XX века способствовали более трезвой оценке человеческой природы, чем та, что была характерна для авторов двух предшествующих столетий, которые писали о совершенствовании человека в век разума и прогресса. Пожалуй, ничто так не подрывает этот оптимизм, как глубина зла, заключенная в факте уничтожения шести миллионов евреев во время Холокоста. Аушвиц существовал не в примитивном обществе, но в стране, известной своими выдающимися научными и культурными достижениями. Кроме того, наука XX века дала нам свидетельства агрессии, унаследованной нами из животного прошлого, и власти бессознательного над нашими решениями и действиями. Я уже говорил, что многие из таких утверждений преувеличены и не освобождают нас отличной ответственности, хотя и указывают на присутствие иррациональных сил в человеческой природе. Животные редко убивают представителей своего собственного вида; схватки между ними часто представляют собой ритуал и заканчиваются без нанесения серьезных повреждений. В то же время, наш век был свидетелем небывалого насилия среди представителей человеческого рода, и большая часть мировых научных и технологических ресурсов направлена на усовершенствование оружия массового уничтожения. Мы угрожаем ядерным истреблением всем жителям Земли. Понятие греха отнюдь не устарело.