Читать «Растоптанные жизни» онлайн - страница 5

У меня родился сын, затем дочь, затем снова сын.

Я воспитывала троих детей, танцевала иногда в двух концертах в один вечер, имела очень много друзей, жила шумно и весело — жизнь моя была интересно заполнена.

Кроме всего, в 1936 году, очень увлекаясь искусством, я подала документы на актёрский факультет Государственного института кинематографии и попала в число 13 из 1140 человек, прошедших перед комиссией.

Яхонтов

По мастерству актёра моими учителями были Михаил Михайлович Тарханов, Григорий Львович Рошаль, Николай Сергеевич Плотников, а по классу художественного слова Владимир Николаевич Яхонтов. С этим великим артистом у меня были сделаны две сцены из «Маскарада» Лермонтова (сцена после бала и сцена смерти Нины), и я имела честь выступать с ним в концертах. Это был незабываемый, весёлый, высокоодарённый человек, но жизнь он кончил трагично: в 1945 году, через месяц после окончания Великой Отечественной войны, Яхонтов покончил с собой, выбросившись из окна своей комнаты.

Много разных слухов ходило по этому поводу, но всё сводилось к одному: ему не под силу было продолжать жить в советской системе. Всё, что его окружало, ему было невмоготу — и он не выдержал.

Сначала в Советском Союзе не слышно было о Яхонтове ни слова, никто даже не знал, где он похоронен, а в 1947 году, во время моего заточения в Сибири, в лагере, я вдруг услышала по радио: «Граф Нулин» в исполнении Яхонтова.

Я едва удержалась на ногах.

Сейчас его пластинки ценятся как редчайшие шедевры искусства, он посмертно реабилитирован и преподносят его как великого советского артиста. В этом столько же правды, сколько и во всём остальном в Советском Союзе.

Яхонтов был настоящий русский человек, он весь растворился в искусстве, и ничего советского к этому человеку не привилось — это знают все, кто был с ним знаком. И именно из-за этого его и «затравили». Ему не могли простить, что он отказался вступить в члены партии, когда ему эта предложили.

В феврале 1945 года его впервые за всю его актёрскую жизнь не пригласили на радио в Пушкинские дни. Когда он спросил почему, ведь у него готова была программа, кто-то из сочувствующих ему сказал, что это потому, что он отказался стать коммунистом.

Я помню его слова: «Ведь не могу же я быть коммунистом, если я не чувствую себя таковым».

Таким цельным, открытым, даже немного наивным в быту остался В. Н. Яхонтов в моей памяти, и я в ней свято берегу каждый час наших занятий в его небольшой комнатке, в общей квартире, в Климентовском переулке, в Москве, на седьмом этаже, откуда он и выбросился в июне 1945 года.

Война

В 1942 году, в голодный военный год, когда страна была в опасности, когда Москва была затемнённая, без единого фонарика, когда хлеб и другие продукты выдавались по карточкам и каждый день по радио объявляли о сдаче немцам ещё одного города — я жила с детьми на даче под Москвой в довольно большой семье моего мужа.

Театры эвакуировались. У меня только что родился третий сын, и я не могла уехать. На душе было пусто, тревожно, со страхом мы прислушивались к звукам самолётов, вою сирен, предупреждавших о приближении немецких самолётов.