Читать «Рассказы о Гайдаре» онлайн - страница 39

...В эти дни из Белоруссии и Смоленщины пришёл в Москву поезд с детьми-сиротами. Встречать этот поезд вместе с другими москвичами послали и нас с Гайдаром. На вокзале собралась огромная толпа. Много было тут слёз и проклятий фашистским палачам...

В стороне от других Гайдар остановился на перроне возле маленькой чёрненькой девочки. Девочке было на вид лет пять или шесть, глаза у неё были огромные и какие-то нестерпимо усталые. Она держала за ногу разбитую куклу, а под мышкой — каравай хлеба. Помню ещё, что косички у девочки были разные — одна длинная, другая короткая: волосы у неё обгорели на пожаре в Орше.

Гайдар поднял девочку на руки и усадил на большой тележке.

Тихий, в железнодорожной форме человек, сопровождавший поезд с ребятами до Москвы, подошёл ко мне.

— Скажите вашему товарищу, чтобы он зря не тревожил девочку, — сказал он. — У неё мать убили, на глазах...

Я подошёл ближе к Гайдару, собираясь выполнить поручение железнодорожника, но тут же понял, что ничего Гайдару говорить не надо.

— Подожди, кроха! — говорил он, гладя девочку по голове своей огромной рукой. — Я скоро поеду на фронт. Ты не плачь, не унывай. Я им такое покажу, что век будут помнить!

Много, наверное, раз обещали этой девчурке разные люди отомстить врагам за её маму! Но в голосе Гайдара была такая уверенность и правдивость, так подтверждались, верно, его суровые слова мягкой ласковостью большой руки, что девочка, может быть впервые после пережитого ею ужаса, подняла головёнку и посмотрела на человека.

— Их много, — сказала она и добавила, вздрогнув: — Все серые!

— Нас больше, — сказал Гайдар. — И все красные. Будет враг разбит и уничтожен. Видишь, какой я глупый! Я тебе говорю: не плачь, а ты и не плачешь. Посмотри мне в глаза... Я клянусь тебе, маленькая, честью старого командира...

Я отошёл от них.

А на другой день в Комитете по делам кинематографии Аркадий Гайдар читал свой сценарий.

Он читал долго. Вот уже на террасе дачи вокруг присланного дочке Жене полковником Александровым патефона собралась боевая тимуровская команда, и все поняли, что сейчас — всё, конец картины... Вот уже кружится поставленная Тимуром пластинка... и раздаётся голос полковника, голос отца и солдата:

— «Женя! Когда ты услышишь эти мои слова, я буду уже на фронте. Дочурка, начался бой, равного которому ещё на земле никогда не было... А может быть, больше никогда и не будет».

Медленно и торжественно читал Гайдар.

— «Если тебе будет трудно, не плачь, не хнычь, не унывай. Помни, что тем, которые бьются сейчас за счастье и славу нашей Родины, за всех её милых детей и за тебя, родную, ещё труднее, что своей кровью и жизнью они вырывают у врага победу. И враг будет разбит, разгромлен и уничтожен. Женя! Я смотрю тебе сейчас в глаза прямо-прямо...

Я клянусь тебе своей честью старого и седого командира, что ещё тогда, когда ты была совсем крошкой, этого врага мы уже знали, к смертному бою с ним готовились. Дали слово победить... И теперь своё слово мы выполним...»