Читать «Рассказы майора Игнатенко» онлайн - страница 9

— Как прошли переговоры?

— Не знаю. Я просто живой вернулся…

Серега сделал паузу. Потом сказал:

Поверите или нет, но рядом со смертью был два года: изо дня в день. Навидался всякого: и в засады попадал, и из окружения прорывался. Но одно скажу, в каких бы переделках ни оказывался, не маму, не Бога, а Людку свою в такие моменты вспоминал. Ей молился: «Если ты мне сейчас не поможешь, то — никто не спасёт»… И вот прошел всю войну без единой царапины и даже заразы никакой — болезни, в тех местах распространенной, — не подхватил.

Короче, цел и невредим остался.

Вернулся в Мукачево, как и уезжал, в самом начале лета. Подхожу к ДОСу — и первое, что увидел, березку мою. А она, ребята, аж под второй этаж вымахала…

Потом соседи рассказывали, как Люда деревце это выхаживала. По три раза на дню поливала, от пацанов, футбол гонявших, грудью заслоняла, словно с подружкой, с берёзкой разговаривала…

С той поры и повелось — зашумит Людка, забранит меня за что-нибудь, а я сам себе говорю: это она меня, как ту берёзку, поливает. Значит, любит ещё, волнуется, жизнь мою бережёт…

Серёга умолк. Мы, не сговариваясь, подняли чарки. Выпили. Без тоста. Просто так. И мужики как-то вдруг засобирались. Мол, время позднее, пора и честь знать.

Я проводил их до перекрестка. Поймали такси. Ребята укатили.

А я побрёл в сторону дома, где меня никто не ждал.

Потерянный «Ураган»

Командира взвода разминирования старшего лейтенанта Колкова вызвали к комбату прямо из офицерской столовой. Случай — небывалый.

Армейская пословица гласит: «Война войной, а обед — по распорядку!» По традиции, отнимать одну из солдатских радостей — не принято. Их и так в Афгане немного: сон, баня и еда… И если уж Игнатенко выдернул Вадима из-за стола, не дав даже дохлебать первое блюдо — изрядно надоевший суп из сухой картошки с тушенкой, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

У входа в командирскую палатку Колков привычным движением одернул «афганку», провёл пятерней по выгоревшим, давно не стриженным волосам и, придав своему лицу уставное выражение, откинул полог.

— Проходи, садись, — не дослушав рапорт, предложил Игнатенко. У майора был зверский вид. И только глаза, синие, не утратившие своего природного блеска, говорили, что недоброе впечатление о майоре — обманчиво.

Колков знал комбата уже больше года. И, если по казенным меркам каждый день, проведенный здесь, приравнивается к трем, можно смело считать: съел вместе с ним не один пуд соли.

— Худые новости, взводный, — мрачно сказал Игнатенко. Он ткнул пальцем в карту района ответственности, распятую перед ним на столе двумя банками консервов и обрезком снарядной гильзы, заменявшим пепельницу:

— По дороге на Тулак два дня назад пропала реактивная установка «Ураган». В ней — двое наших: лейтенант Иванов и водитель… Здесь, а может, и вот здесь, — палец комбата передвинулся, по карте, — неизвестно. Пятнадцатый блокпост они прошли, на шестнадцатом не появились. По карте смотреть, километров двадцать будет. Потерянная машина — из артбригады армейского подчинения, выделена нам для поддержки… Экспериментальный образец! Артиллеристы «чесали» дорогу и окрестности сами — боялись докладывать наверх: за такую пропажу голову снимут!