Читать «Развеселил господ» онлайн - страница 9

– Но это великолепно! – захохотал на всю комнату окончательно развеселившийся земец.

– Да как же не великолепно? – развеселившись еще более, чем земец, и весь сияя, продолжал лакей. – Даже очень великолепно! Теперь вот, почитай, хозяйство все налажено, сестру замуж выдам, можно, пожалуй, и земельки попросить. А сам, ежели господь даст терпенья, промаячу еще годика два, да и туда же, под собственный кров… Уж и отдохну же на вольном воздухе ото всех моих мытарств! И будем жить с Машей честно, благородно, своим трудом. А уж места какие! Господи боже мой!

– Но это просто великолепно! – гоготал земец. Да и вся компания тоже развеселилась.

– Так прикажете наваги? – вспомнив свои обязанности, сказал лакей, снова возвращаясь к своей должности и манере.

– Наваги? Фрит? Давай, давай!.. Просто превосходно! даже есть захотелось… Давай наваги!

– Да и мне даже что-то есть хочется, – проговорил хроникер. – Принеси-ка мне… как его? кюлот этот!

– Слушаю-с!..

Лакей ушел, а все недавно скучавшее общество принялось шумно разговаривать на всевозможные животрепещущие темы. Стали говорить и спорить о народе, об интеллигенции, о России и Европе. «Там, там живая струна!» – орал земец… «Там живое желание жить, да, жить! да непременно на белом свете, а не на черном, не в черную ночь! да непременно «честно, благородно!» Именно – «благородно», на всей своей воле… по-крестьянски… Да! там, там! а мы? мы? мы? мы?»

Словом, те самые темы, которые только что казались совершенно исчерпанными и ничего, кроме утомления и бесплодной тоски, не возбуждали, – вновь оказались неисчерпаемыми, вновь оживили и привычку бесконечно долго разговаривать и бесконечно долго есть.

– Человек!.. – поминутно раздавалось из шумного кабинета; приятели ели, пили, пили и ели и долго не чувствовали ни малейшей потребности уходить из кабинета.

III

Часу в шестом утра все они, пошатываясь и придерживаясь за перила темных лестниц, тяжелыми стопами пробирались к своим квартирам, и каждый из них думал, что не все пропало, что «там что-то есть живое» и что «вообще нужно уезжать» поскорей отсюда.

– Вот это самое! честно, благородно! Оно самое и есть! – скидывая в темноте своей каморки шубу вместе с сюртуком и сапоги вместе с калошами, бормотал и охмелевший юноша Харитонов. – Оно! Вся суть! Честно, благородно! Н-да! И удеру! Удирать надо! вот главное! Удирать! Только вот к m-me Чижовой… поеду – и фють! Эй, любезные! – гаркнул он среди всеобщей тишины и мертвого сна меблированных комнат, вообразив себя на ухарской тройке.

Но, опомнившись и осмотревшись, потихоньку улегся в кровать, вздохнул и, еще раз сказав себе: