Читать «Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей» онлайн - страница 89

Мутантами рождались только мальчики, хотя ещё неизвестно, кого приносят теперь в мир их сверстницы. Ведь 49-му идет семнадцатый год. И разве кто-то знает наверняка, что происходит ПОД городом?

Лариса думает и вяжет, вяжет. Главное, не раздражать его. Если их не раздражать, то на людей они не бросаются.

Когда стало ясно, что появление на свет Первого не случайность, рожать, конечно, запретили. Но три года успело пройти. Время тогда было такое, что не любили выносить сор из избы. И диагностику наладили не враз. И причин не нашли. Хотя, чего там было искать, если город работал на оборонку?

Их города на карте нет. Если бы одна из здешних мамочек не родила в Киеве, молчание наелось бы досыта. А может и вообще никто за пределами города и не узнал бы, что за болезнь такая — рудиментарное расщепление второй хромосомы.

Лариса выучила эти слова наизусть. Но означали они всего лишь то, что лекарства не будет. Да и не было никакой болезни. Просто природа вдруг сделала шаг назад. Передумала. И у Лешеньки стало сорок восемь хромосом вместо сорока шести. Сорок восемь. Как у шимпанзе. Когда-то две обезьяньи хромосомы по мановению эволюции слились вдруг в одну, и получился человек. Теперь хромосомы разделились. Может, бог захотел продемонстрировать людям, что будет с ними дальше?

«…рудиментарное расщепление второй хромосомы с утерей части интеллекта…»

Лариса думала, что с первыми поступили жестоко. Так, как могут поступать только люди, озабоченные соблюдением государственного гуманизма.

Она была одной из немногих, решившихся взять своего ребенка домой. Очень немногих среди сотен тех, кто не взял.

Киевцы росли агрессивными, и в интернатах эти качества развивались быстрее, а без того слабое умственное развитие — затормаживалось. Через два-три года мутантов стало невозможно содержать вместе с обычными детьми.

Только опять слишком долго делали вид, что никакой проблемы нет.

Ничего нет. Ничего не было. Ничего.

Судорога стянула горло Ларисы. Она задыхалась, стараясь подавить рыдания. Крупные слезы стекали за белый, галстуком, ворот блузки.

Потом диагностика шагнула вперед, и проблему решили на перинатальном уровне. А в их городе открыли сеть специнтернатов. И на долгие годы упоминания о мутантах растворились в панегирическом вое прессы. Ведь болезнь была остановлена.

Навидавшаяся журналистов, Лариса представляла их с лицами киевцев: недоверчивыми, озлобленными, ищущими подвох в каждой дрожи тела.

Какое им дело, любила она своего или нет?

Лариса знала, что ни одна капля не попала на 49-го, но он почему-то проснулся, и губы его дрогнули, обнажая клыки.

— Что ты, Лешенька? Спи…

Налитые кровью глаза пристально вглядывались в её лицо.

— Да что с тобой сегодня? Тебя обидел кто-то? Что ты волнуешься? — усталым, глухим голосом произнесла Лариса, опуская руку на голову 49-го.

Ему всегда нравилась эта скупая, почти единственная в их арсенале ласка, и синие губы сомкнулись.

Лариса отложила вязание и начала гладить уродливую голову, стараясь не смотреть на нее. За все годы, что они прожили вдвоем, она так и не смогла привыкнуть к тому, что видела.