Читать «Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей» онлайн - страница 50
Кристиан Бэд
И снова с неба просительно ударил сухой гром, чудной и неприятный по стылости. И задрал водун лицо вверх, сощурил, словно прицеливаясь, глаз, и поднял, да вниз повёл ладони.
И заплакало, наконец, небо. Горько и больно, с ледяной водой и снегом.
— Ну да, тебе можно, — пробурчал водун, кутаясь в волчью шкуру и поспешая за Ягодой к селищу.
А небо злилось, смывая конскую и людскую кровь.
И много еще было крови небесной, потому что ушел тот, чья душа питала реку Сварги, как роса малая питает небо. И, слизывая малую каплю росы, мы думаем, что на всех хватит.
На всех ли?
Тяжкий день ушел в ночь. А на утро не нашли уже тел побратимов в земляной келье водуна. Только бурая капля запеклась там, где лежала голова Темелкена. И не было вовсе следов от побратима его.
А, когда хватились, узнали, что исчез и чудной конь Яша.
Правда, говорили потом полечи, что коня волки задрали, а тела побратимов — водун спрятал. Ведь не верили уже люди в чистоту древней своей веды. А вместе с верой уходил и мир старый, текучий. Становился мир плотным и жестким, чтобы мы с тобой не прошли уже его сквозь, как Темелкен с Родимом.
Только ведают знающие, что обернулось уже время полный свой круг, и снова тощают мировые стенки. Но про то тебе знать и неинтересно, поди. А кому интересно, тот и сам приглядится по закату или восходу. Глядишь какую дорогу и выберет…
Отправляясь к Серым границам, Он, прежде всего, давал себе ощущение кольчуги: касался внутренним взором каждого уголка своего сияющего тела в поисках самого малого пятнышка неверия.
И ещё, и ещё раз, перед тем, как окунуться в Небытие, Он касался себя внутренним взором, выискивая и отбрасывая прочь темные думы о том, существуют ли вообще те, кого он призван оберегать в суровой дали Пограничья. Кто они, слабые, что не страшатся зла, ибо так ничтожны, что гибнут, даже не узрев его, от одного дыхания великого Тёмного Начала?
Тело его сияло теперь нестерпимо. Он был готов. Почти готов, потому что одно неистребимое пятно сомнения всё же темнело на Его броне. Оно было немым укором недавних дум. Хотя как Он мог размышлять об очевидном, данном ему Верой? Ведь размышления для таких как Он, всего лишь нелепое препятствие вездесущему свету…
И всё-таки Он размышлял. Редко, бессистемно, но размышлял. И во время недолгих передышек между битвами начинал прислушиваться к разговорам сияющих более глубоко. Тех, что восходили на недоступный Ему второй, и даже третий уровень Башни. Тех, что размышляли и сомневались. Чье сияние было окрашено не только в цвета чувств, но и в цвета мыслей и прошлых деяний.
