Читать «ПСС. Том 56. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1907-1908 гг.» онлайн - страница 37

5) Особенно живо понялъ сегодня, что все растетъ, уходитъ и проходитъ. Удивительно, какъ люди могутъ не понимать этого: переносятъ свои желанія на будущее, не думая о томъ, что будущее не остановится и также пройдетъ, какъ все прошедшее.

6) Въ послѣднее время каждый день ощущен[іе] праздника и благодарности за дарованное благо.

7) Услыхалъ за акаціей разговоры ребятъ: курятъ и матершинничаютъ. Я подозвалъ малаго, сталъ усовѣщивать, онъ сталъ лгать и осуждать другихъ. Душевное состояніе этихъ ребятъ хуже, чѣмъ всякія тѣлесныя бѣдствія.

8) Мы переживаемъ ужасное время. Ужасны не грабежи, не убійства, не казни. Что такое грабежи? Это переходы имуществъ отъ однихъ людей къ другимъ. Это всегда было и будетъ, и въ этомъ нѣтъ ничего страшнаго. Что такое казни, убійства? Это — переходы людей отъ жизни къ смерти. Переходы эти всегда были, есть и будутъ, и въ нихъ нѣтъ ничего страшна[го]. Страшны не грабежи и убійства, а страшны чувства тѣхъ людей, к[оторые] грабятъ и убиваютъ. (Останавливаюсь, голова болитъ и тяжела).

Нынче 11 Сент. 1907. Я. П.

Все больше и больше усложняется жизнь и заявляетъ требовані[я]. За эти 4 дня было чего-то много. Тюр[емный] священ[никъ]. Врачъ изъ Краснояр[ска]. Бессарабецъ. Нынче странникъ и юноша и Соня невѣстка. Продолжаю записывать. Записать:

1) Если бы я не зналъ, что я умру (какъ, я думаю, не знаетъ этого животное), отвѣтъ на вопросъ: зачѣмъ жить? — былъ бы очень легкій: жить, удовлетворяя своимъ животнымъ потребностямъ. Но вѣдь во мнѣ есть то свойство разума, по которому я знаю, что я умру, что моя жизнь здѣсь есть только прохожденіе, что заботы ни о моемъ здоровьи, ни о моемъ имуществѣ, ни о моемъ почетѣ, ни о моей славѣ, ни о томъ, что я сдѣлаю для моей семьи или для моего народа, не могутъ доставить мнѣ блага — я умру, исчезну, и потому совершенно все равно, былъ ли я здоровъ, богатъ, славенъ, были ли мои наслѣдники, соотечественники, даже родъ человѣческій болѣе или менѣе счастливы, потому что всего этого для меня не будетъ, да не будетъ и для самого себя. Что же мнѣ дѣлать во время этого перехода моего въ этой жизни изъ одного несуществованія въ другое несуществованіе? Отвѣтить на это я могу съ двухъ сторонъ, и оба отвѣта одинаковы. Съ одной стороны, я не могу не признать того, что мое появленіе здѣсь и мое прохожденіе черезъ жизнь должно быть нужно той силѣ, которая послала меня сюда, и нужно это прохожденіе мое не какъ животнаго только, а какъ животнаго существа, одареннаго разумомъ, т. е., что я долженъ дѣлать въ этой жизни что-то такое, для чего нуженъ разумъ. Съ этой стороны положеніе мое подобно тому, въ которомъ былъ бы работникъ, который былъ бы въ томъ одурманеніи, при которомъ онъ забылъ все то, что было съ нимъ передъ этимъ, и который очнулся въ неизвѣстномъ ему мѣстѣ съ лопатой въ рукахъ и подлѣ недокопанной, но начато[й], выходящей изъ недоступнаго отдаленія канавы. Кто-то властвующій надъ нимъ, очевидно, хочетъ, чтобы онъ продолжалъ той лопатой, к[оторая] дана ему въ руки, начатую работу. Тоже испытываетъ и человѣкъ, являющійся въ этотъ міръ и входящій въ обладаніе своего разума: онъ не можетъ не сознавать, чт[о] кто-то хочетъ отъ него то, чтобы онъ своимъ разумо[мъ] продолжалъ начатую въ этомъ мірѣ разумную работу.