Читать «Прощальный подарок Карла Брюллова» онлайн - страница 107

– А вот, кстати, по поводу конфликтов внутри семьи. Коллекция картин целиком перешла к вашему свекру. Или это их совместная с сестрой собственность?

– Нет. В семье Пичугиных уже многие поколения коллекция передается исключительно по мужской линии. Все это знают, и никаких обид здесь быть не может. Тем более что тетя Леля была прекрасно обеспечена после смерти родителей.

– И ее дети, и внуки с таким положением вещей согласны?

– Разумеется. Это непреложный закон. Девушка, выходя замуж, получает приличное приданое, но это все, – категорически заявила Любовь Георгиевна, а Владимир Александрович отметил про себя какой-то старозаветный, мещанский подход к жизни у дочери партийного руководителя такого высокого уровня, как Георгий Сергеевич Кружилин.

«Приданое? Ну, надо же. Это в наше-то время!» Но вслух обсуждать этот вопрос не стал.

– Значит, внутри семьи конфликтов не имеется?

– Нет.

– А друзья? Ваши, вашего мужа, свекра, свекрови.

– Я бы не назвала этих людей друзьями. Скорее знакомые. Разумеется, они есть. Коллеги, друзья детства, просто знакомые, в нашем доме бывают и артисты, и певцы, и ученые. У нас очень широкий круг общения, и среди этих людей есть весьма известные люди. Иногда мы принимаем у себя иностранных гостей, по просьбе руководства. – Воздух вокруг Любовь Георгиевны буквально вибрировал от чувства самодовольства. – Например, у нас в гостях была Мирей Матье.

Очевидно, после этого известия Владимир Александрович должен был хлопнуться в обморок от восторга. Не хлопнулся. А тактично кашлянув, мягко заметил:

– Любовь Георгиевна, это, конечно, впечатляет, но вряд ли поможет в поисках картин. Давайте от небожителей вернемся к мирским заботам.

– Конечно. Скажите, можно попросить чаю, сегодня очень промозгло, да и у вас в кабинете прохладно, – недовольно поджав губки, поинтересовалась Любовь Георгиевна.

– Конечно. Татьяна Ивановна, принесите, пожалуйста, два стакана чая, – попросил Соболев по телефону. – Простите, но, кроме сушек, к чаю ничего предложить не могу, – извинился он.

– Благодарю.

– Итак, – с трудом сдерживая нетерпение, проговорил Владимир Александрович, строго глядя на Пичугину.

Дамочка ему порядком надоела.

– Ну, хорошо. Я постараюсь. Итак, у мужа есть коллега. Некто Друнин Сергей Петрович, тоже художник, не бог весть какого дарования, но не без способностей. Партийный, очень напористый. Месяцев пять назад делегацию деятелей искусств Ленинграда отправляли на Кубу. Стоял вопрос, кого послать. Выбор пал на Михаила, Друнин устроил безобразный скандал, обвинял моего отца в семейственности, кричал, что Мишу тесть продвинул, грозился написать в Москву в ЦК, и написал бы. Да тут подвернулась поездка в Венгрию, отец похлопотал, и Друнина отправили в Будапешт сопровождать выставку молодых художников. На этом, собственно, конфликт и закончился, – пожала плечами Любовь Георгиевна.

– Хорошо, а еще что-нибудь было?