Читать «Прожорливое время» онлайн - страница 70

Эти размышления мучили Томаса так же, как это было на конференции в Чикаго, но прежде чем он успел разгладить хмурые складки на лице, началась лекция.

Оратора представили как Алонсо Петерсона, профессора литературы Стэнфордского университета. Его доклад был озаглавлен так: «„Сломала сила ваших глаз печать“: сексуально-этический идеал и постлаканская тема в комедии „Бесплодные усилия любви“». Он оказался невысоким молодым мужчиной, уверенным в себе, одетым как директор голливудской киностудии — Томас считал, что именно так они выглядели, — в шелковую рубашку с расстегнутым воротником и какие-то навороченные брюки со складками спереди. На ногах у него были похожие на сандалии штиблеты из коричневой кожи, сплошные полоски и ремешки, причем надетые без носков, а в правом ухе красовалась серьга с большим голубым камнем.

Он говорил легко и свободно, умело поставленным голосом, но понять его было совершенно невозможно.

— Динамизм либидо, неразрывная часть зеркальной сцены Лакана, представляет проблематическую и в то же время онтологическую структуру человеческого мира…

Мысленно вздохнув, Томас обвел взглядом людей, присутствующих в зале. Он увидел несколько знакомых лиц, но по фамилиям знал только Макбрайд и Дагенхарта. Здесь были и совсем молодые, несомненно студенты и аспиранты, и, наоборот, очень старые, скорее всего местные жители, возможно в прошлом школьные учителя. По мере того как доклад продолжался, становясь все более непонятным, молодежь с серьезным видом строчила заметки в тетрадях, а старики недоуменно переглядывались, встревоженные, испуганные. Найт испытывал только раздражение. Уже через пару минут он начал украдкой ерзать на стуле, а потом уронил голову на руки.

Насыщенная аргументами лекция Алонсо Петерсона мучительно подобралась к сорокапятиминутной отметке и завершилась под жидкие рукоплескания. Томас практически ничего не понял из услышанного, хотя вынужден был признать, что риторическая эквилибристика докладчика вполне могла сойти за мудрые рассуждения. Старички определенно были сбиты с толку, но понять, что на самом деле думают слушатели, было очень трудно. Найт снова припомнил сюжет «Нового наряда короля». Тот, кто ткнул бы в оратора пальцем и рассмеялся, только сам выставил бы себя на всеобщее посмешище как полный профан, показал бы, что ничего не смыслит в высоких материях.

Томас мысленно усмехнулся. Он слишком хорошо помнил конференцию в «Дрейке». Найт хотел бы думать о своем бегстве из аспирантуры, от «башен из слоновой кости», ждавших его за ней, как о принципиальном решении крепко держаться за все то, что он считал имеющим ценность в книгах и процессе обучения. Однако он сознавал, что истинная причина этого была, по крайней мере частично, обусловлена страхом перед тем, что ученого из него не выйдет. Разумеется, любые мысли о неудаче бесследно исчезнут, если он возвратится из этой поездки, с гордостью размахивая давно утерянной пьесой Шекспира…