Читать «Прожорливое время» онлайн - страница 56

Все это Томас уже давно понял, поэтому вопрос о том, что он здесь делает, был совершенно реальным. Найт не поддерживал связь с Эсколмом почти десять лет, и когда бывший ученик снова вернулся в его жизнь, он тащил за собой сеть лжи, призванную опутать Томаса. Не его вина, что парня в конечном счете убили. Томас постоянно напоминал себе, что он ничего не должен Эсколму.

Однако Найт был здесь.

Томас чувствовал себя связанным с Дэвидом Эсколмом, сначала в жизни, да и теперь, в смерти. В конце концов, он нацарапал резкую, ребяческую записку, оставленную у всех на виду. Возможно, именно эти каракули сообщили убийце имя Эсколма… Так что Томас и его ученик действительно были связаны друг с другом, и к старой потребности допытываться до корней всего добавилось что-то твердое и леденящее, что-то помимо ярости, стремления узнать истину и чувства справедливости. Теперь в первую очередь это было чувство ответственности.

«Прежде чем ты проникнешься чересчур возвышенными мыслями относительно этого дела, перестань притворяться, будто не думаешь о том, как было бы здорово обнаружить давно утерянную пьесу Шекспира».

Но разве можно об этом не размышлять? Шекспир неразрывно вплетен в жизнь Найта. В свое время его творчество, по сути, было единственным устремлением Томаса как профессионального литературоведа. Найти неизвестную до сих пор пьесу — событие чрезвычайное. Наверное, Эсколма интересовали деньги, но для Найта ценность находки заключалась бы в словах. Это открытие сделало бы его героем своей эпохи. Он заходил бы на конференции, посвященные творчеству Шекспира, и ученые, те самые, которые говорили, что он не принадлежит к числу избранных, аплодировали бы ему стоя, улыбались бы…

«Ты показал бы, что в конечном счете ничуть не хуже их?» — язвительно поинтересовался голос в голове у Томаса.

Найт чуть усмехнулся и пробормотал:

— Ладно, да, у меня остались кое-какие нерешенные вопросы с научным миром.

Все это было очень хорошо, но, стоя здесь, в этом великом святилище и мавзолее, Томас понятия не имел, с чего начинать. Он смотрел на мраморную скульптуру Шекспира, который неестественно опирался на кипу книг, но глядел перед собой, пальцем самодовольно указывая на строки из «Бури»:

Все башни гордые, дворцы, палаты, Торжественные храмы, шар земной Со всем, что есть на нем, все испарится, Как бестелесные комедианты, даже Следа не оставляя.

Разумеется, «шар земной» обозначал не просто землю, но театр «Глобус», на сцене которого впервые были произнесены эти строчки. Впрочем, скульптура, конечно же, изображала Шекспира поэтом-мыслителем со своими книгами, а не человеком сцены, хотя поза фигуры была, наверное, подчеркнуто театральной.

— Естественно, похоронен он не здесь, — произнес голос за плечом у Томаса.

Обернувшись, он увидел позади мужчину в черной сутане, служителя аббатства. У него было восково-бледное открытое лицо, не по моде длинные волосы закруглялись волнами, ниспадая на плечи, очки в стальной оправе, мягкий, вежливый голос. Он долго смотрел на перевязанную руку Найта, затем перевел взгляд на его лицо.