Читать «Прожорливое время» онлайн - страница 104

— Так, значит, это англичане изобрели шампанское? — улыбнулся Томас.

— Отрадно, правда? — согласился Хейзелхерст. — Наверное, это преувеличение, быть может, даже искажение фактов, но все равно хорошо. Теперь пришла пора вам ответить на один мой вопрос.

Томас это предвидел, но ничего не имел против и заявил:

— Спрашивайте.

— Какое вам до этого дело? Почему вас интересует этот давно умерший французский вельможа, но вы о нем ничего не знаете? Итак?.. — Не договорив, служитель насмешливо поднял брови — типично галльское выражение лица.

Томас рассказал ему об утерянной пьесе Шекспира, о странном увлечении Даниэллы Блэкстоун никому не известной маркой шампанского и о том, как Дэвид Эсколм собирался встретиться с ним, Найтом, в Уголке поэтов. К его удивлению, возбуждение Хейзелхерста увяло.

— Отталкиваться особенно не от чего, да? — заметил служитель. — Я хочу сказать, возможно, все это никак не связано между собой и вы идете по ложному следу.

— Понимаю, — вынужден был признать Томас. — Но вы только задумайтесь. Человек образованный, писатель, если хотите, воплощение англо-французского согласия, который сам пишет пьесы в английском стиле. Этот человек знаком с английской драматургией и живет в Лондоне всего через несколько десятилетий после того, как, согласно документальным данным, был выставлен на продажу экземпляр «Плодотворных усилий любви». Нет ничего невозможного в том, что Сент-Эвремон приобрел английскую пьесу о французском королевском дворе, которая, если судить по «Бесплодным усилиям любви», блистает остроумием, является торжеством любви и наслаждения над затворничеством. Если мои представления об утерянной пьесе хотя бы отчасти соответствуют истине, она должна была прийтись по вкусу французскому жизнелюбу, светскому льву и писателю. Вы сказали, бурлящая?

— Я имел в виду шампанское.

— Что ж, пожалуй, это слово как нельзя лучше описывает то, какой я представляю себе пьесу «Плодотворные усилия любви». Бурлящая. Как раз в духе Сент-Эвремона.

— Итак, если предположить, что у него действительно имелся экземпляр пьесы, что с ним произошло? — спросил служитель. — Был составлен полный каталог библиотеки Сент-Эвремона, и сам он довольно хорошо известен в определенных кругах. Если пьеса по-прежнему была у него в тысяча семьсот третьем году, когда маркиз умер, о ней обязательно стало бы известно.

— Быть может, он ее кому-то отдал.

— Если нет никаких документальных свидетельств существования этой пьесы после того списка из книжного магазина за тысяча шестьсот третий год, несомненно, она уже тогда должна была считаться ценной реликвией, по меньшей мере чем-то любопытным, — задумчиво произнес Хейзелхерст. — Такой человек, как Сент-Эвремон, образованный и со вкусом, вряд ли мог просто так с ней расстаться.