Читать «Призрачно всё...» онлайн - страница 148

Мамочка, как здорово, что я тебя увидел.

— Откуда ты все это знаешь? — вымолвила она побледневшими губами. — Аркадий не мог тебе этого рассказать. Кто ты, господи?

— После третьего класса он поступал в музыкальную школу, и провалился на вступительных экзаменах. Не мог прохлопать мелодию толком. Вы возлагали большие надежды… Ну, не Моцарт, так не Моцарт. Это ваша фраза? Вы ее всем своим подругам растрезвонили. Разве я не права?

— О-о-ой! А это откуда? Хватит! — у матери в глазах проскользнула неуверенность, а у вернувшейся только что с того света в голове — предостережение: «Что ты делаешь? К чему эта демонстрация осведомленности? Это очень опасно, и в данном случае — совершенно бесполезно».

— Теперь вы понимаете, что я не просто так встретила Аркадия? Я только хочу сказать, что я не просто женщина из толпы. Я — близкий Аркадию человек. Вам лучше не заморачиваться всем этим.

Акулина всхлипывала, больше не говоря ни слова. Две женщины сидели на кроватях друг напротив друга и плакали. У зашедшей в палату медсестры не осталось бы никакого сомнения, что она случайно забрела на вечер не совсем приятных воспоминаний.

Продолжая креститься, мать Аркадия вскоре попрощалась и ушла.

Выписали Акулину через неделю, поставив в окончательном диагнозе сложное нарушение ритма, из-за которого периодически бывают остановки сердца… Вернее, длительные паузы в мозговом кровообращении, из-за которых и приходится прибегать к экстренным мерам.

К концу госпитализации на женщину навалилась депрессия: она не хотела никого видеть. Ни мужа, ни детей, ни вообще, каких бы ни было родственников. Ее не волновал вопрос, с кем сейчас находятся дети, если мужа Федунка «посадили» на 15 суток…

Подолгу стояла у окна, размышляя о чем-то своем. Лечащий доктор назначил консультацию психиатра, который, к счастью, в тот день как раз ушел в отпуск. Так ее и выписали, — с неврастеническим синдромом.

У нее не было никакого желания во что-то вмешиваться, к своей прошлой жизни она больше не питала никакого интереса, и поклялась себе не предпринимать никаких попыток что-либо изменить.

Молча доехала до Кормилиц, долго брела по узким заснеженным тропинкам. За неделю ее отсутствия все занесло снегом, который хозяева расчищали только возле своих дворов. Она мелко шагала, прислушиваясь к скрипу снега под подошвами.

Очень удивилась, услышав радостные детские голоса в своем дворе.

Кто-то заливисто смеялся, Акулина не сразу узнала старшую дочь Нину. Затем разобрала еще один голос, показавшийся ей очень знакомым. Она его слышала совсем недавно, буквально на днях. Догадка рухнула на нее снежным комом с крыши: она слышала его во время клинической смерти. Голос принадлежал ей самой, вернее, настоящей Акулине, в телесную оболочку которой Изместьев втиснулся без спроса.

Она остановилась возле калитки и прислушалась. Словно для того, чтобы облегчить ей процедуру «идентификации», хозяйка в овчинном полушубке, накинутом поверх цветастого халата, с тазиком в руках вышла на веранду, посмотрела из-под руки туда-сюда, и, не заметив ничего подозрительного, поставила тазик на табуретку и принялась развешивать на веревки выстиранное белье. Следом за ней выскочила Нина. Девчонка буквально светилась от счастья, бегала вокруг матери и что-то щебетала.