Читать «Призрачно всё...» онлайн - страница 121

Сделав свое дело, он тотчас отвернулся к стене и захрапел.

У новорожденной, как назло, всю ночь было вздутие животика. Кормления чередовались с подмыванием ребенка, один раз пришлось вставить газоотводную трубочку и напоить малютку с ложечки укропной водой.

Изместьев знал, что, если кормящая мать нервничает, то с ее молоком так называемые «гормоны стресса» попадают к ребенку, об этом знают даже студенты. Но как это объяснить скотнику, у которого единственной радостью в жизни было именно причинение подобных стрессов.

Как это ни странно, с Зинаидой Порфирьевной Акулина подружилась, стала называть мамой. В конце концов, женщина не виновата, что всю сознательную жизнь проработала в колхозе, оставила свое здоровье возле коров, на заготовках и пастбищах. А в шестьдесят с небольшим ее «ударил» инсульт. Федунок — ее единственный сын — не хотел брать к себе в дом парализованную, давно овдовевшую мать. На этом, собственно, настояла Акулина. В бытность настоящей Акулиной, а не наполовину Изместьевым. И ухаживала за свекровью в основном она.

Новорожденную по настоянию Федора назвали Клавдией. Правда, свой выбор он ничем не аргументировал. В родне, как осторожно потом выяснила Акулина, Клав у него не было. Оставался единственный вариант: так звали его любовницу, с которой по неизвестной причине ему пришлось расстаться. Акулина, будучи в душе мужчиной, отнеслась к этому философски: уж она-то знала, как это бывает. В новой своей — деревенской — жизни она не испытывала даже намека на ревность. Пусть Федун хоть до первых заморозков гуляет, она нисколько не взревнует.

На второй день деревенской жизни пошла знакомиться с соседями. Колхозный быт образца восьмидесятых не радовал. В округе жили в основном механизаторы. И получка, и аванс знаменовались в деревне залихватскими пьянками, после которых бесхозные трактора простаивали сутками где-нибудь в косогоре, а скот, голодный и недоенный, мычал, хрюкал и просто выл в стойлах.

— Так ить рабочему человеку толчок нужен, — рассуждал в минуты сивушного похмелья Федунок. — По паре стопок зальешь, глядишь, и веселее на душе-то…

Страсть как любил муженек о недостатках социалистического метода хозяйствования порассуждать. Делился планами на будущее, в частности, мечтал приобрести в собственность трактор и заключить с совхозом договор, арендовать землю. Заикался даже о банковском кредите, но всякий раз после третей стопки забывал о сказанном, молча лез своими жилисто-узловатыми граблями жене под юбку, грубо стягивал то, что под ней было, и, как ни отбивалась бедняжка, очень скоро овладевал ею. Так продолжалось день за днем, алгоритм поведения новоявленного фермера ничуть не менялся.

Просвета никакого не предвиделось. Изместьеву казалось, что даже для тех, кто всю жизнь, с самого рождения жил в таких условиях, они были невыносимы. Что говорить о нем, рожденном в городских комфортных условиях, всю жизнь воспитывавшемся как мужчина…