Читать «Правила Марко Поло» онлайн - страница 6

Наташа когда-то вполне могла себе это позволить. Она звучала натурально. Мазохичность ее страсти заставляла меня быть вандалом, изобретающим для любимой все более изощренные пытки. Поначалу эта роль ошибочно отождествлялось в моем сознании с ролью американца, хозяина мира, пользующего на свое усмотрение пленницу покоренного народа. Как и многие мои соотечественники, я слишком высоко оценивал свое атлантическое происхождение. А ведь европейцы относятся к нам в лучшем случае снисходительно. Наташа чувствовала свое превосходство надо мной даже во время бомбардировок Сербии. Став самой презираемой нацией в мире, мы все-таки еще на что-то надеемся, старательно закрывая глаза на правду. Раньше люди из-за океана носили фигу в кармане, теперь не стесняются сунуть ее нам под нос. Если бы не жена, я никогда бы не согласился, что мы такое отношение заслужили. Я был для нее дикарем, наивным позитивистом, самовлюбленным ковбоем. Быть как дети, трудолюбивые дети, прокладывающие дорогу к своему счастью, — нам это кажется достаточным для самоуважения, остальным нет. Некоторые вообще считают счастье понятием бессмысленным. Готовые ответы на немногие вопросы, профессиональное уклонение от проблем и рефлексий не всегда говорят о силе духа.

…Мои объяснения женской природы, наверное, примитивны. Почему наши игры исчерпали себя с переездом на Длинный остров? Смена обстановки? Переоценка ценностей в пользу семьи и супружеской верности? Я уже не являюсь хозяином положения, и жена не чувствует во мне жестокого сатрапа?

Одиночество большого города стало скучным диагнозом, и множество таких же одиноких беглецов вокруг нас находили спасение в телесных связях, обмене теплом с каждым встречным и поперечным. Елке нравилось, когда мы притаскивали к себе домой какую-нибудь несуразную ляльку из бара и трахались втроем к ее ужасу и удовольствию. Наташа легко входила в образ хищника, раздевая и лапая новых кратковременных подруг, заставляла их кончать по несколько раз перед тем, как передать на растерзание мне и переключиться на самоедство ревности и восторга стороннего наблюдателя. На других мужчин Наташа откровенно не обращала внимания. Бабы ее интересовали настолько, насколько были интересны мне. Гомосексуальность Елки на большее не распространялась: не думаю, чтобы она стала бы меня обманывать.

Встречи никогда не возобновялись. В редких случаях девушки становились подругами, никогда не вспоминающими о прошлом. Мы ни на кого не охотились, никогда не обсуждали случившееся, свидания происходили как-то сами по себе: либо уклад жизни Большого города располагал к извращениям, либо они стали для нас настолько естественными, что мы просто не замечали, как и почему начинается очередной роман. Чувство было сродни любви, хотя бы по причине бесконечной нежности: пренебрежения к случайному человеку не возникало.

Было несколько эпизодов из ряда вон. Что-то из серии академического любопытства. Мы чувствовали себя хладнокровными вампирами из кинофильма «Голод», когда привели домой крупную красивую негритянку лет двадцати пяти. По-моему, она и ее пидарнутый товарищ привязались к нам сами в соседнем ирландском пабе. Люди сходных привычек легко узнают друг друга по глазам. Помню, меня что-то зацепило в ее внешности: вроде бы модельная почти телка, но что-то не так. Впоследствии, когда ее образ всплыл в моей памяти, я понял, что чувство настороженности вызывал ее рот. Овальный, всегда чуть приоткрытый рот, казалось, жил независимой от лица жизнью. Он самопроизвольно перемещался, сужался и растягивался или яйцеобразно покачивался наподобие шалтая-болтая, и эта мимика никак не соответствовала характеру разговора. Если бы я сообразил тогда, в чем дело, я проследил бы за движением ее губ и, может быть, что-нибудь про эту девушку понял. Догадка пришла, как всегда, с некоторым опозданием.