Читать «Потомок седьмой тысячи» онлайн - страница 6

Надо сказать, далеко не каждый писатель, включая шумно-известных, мог бы получить такую оценку: «нет пустых мест, ничего банального, бездумного».

Правды ради, стоит добавить к оценке и те слова, что шепнул ему после Замошкин: «Трудно будет тебе с этим твоим немногословием…» И верно: оно было всегда и силой, и бедой Московкина, оно сказалось и в романе-трилогии.

Но откуда все же «сгущенность, насыщенность действием и выразительным немногословием»?

Когда-то Сергей Антонов, просмотрев очередной выпуск ярославских литературных трудов, о первом печатном рассказе Московкина сказал язвительно (так показалось Московкину): «Что ж, может, новый Чехов вырастет».

Чехов и в самом деле нравился ему, едва начавшему писать. И сейчас он — один из любимейших его писателей. Но «чеховское» начало не было все-таки основным. Во всяком случае, не было подражания. Нет, оглядывался Московкин скорее на свой родной «Перекоп», что виделся ему первым и главным читателем (не беда, коль похожий читатель оказывался и в Москве, и в Иванове, в Ленинграде, во многих других городах). Тут и скажут, и расскажут — кратко, без выкрутас, без длинных и лишних слов, просто и ясно.

И теперь он оглядывается на тот «район», и другим советует: «Написал повесть — сразу вычеркивай первую главу, потому, что в ней читатель только вводится в обстановку, а действие начинается во второй главе».

В свои «вещи» он вводит читателя просто. «Помню, как умирала мама», — начинается повесть «Как жизнь, Семен?» Так же просты и кратки начала других его повестей и рассказов. Так начат и роман-трилогия. И начат, и ведется так до конца.

Скупо как будто. Но нет, все-таки — щедро! Везде видна эта щедрость в показе простого человека, видение всего хорошего в нем. И везде добрая улыбка с озорноватинкой рабочей, перекоповской. И улыбка, и щедрость душевная — неотделимые от него самого, чтобы он ни делал: руководил ли творческим семинаром молодых писателей, или работал ответственным секретарем писательской организации, директором издательства.

Были у Московкина и другие книги: «Медовый месяц» (под «шумным» названием «Шарик лает на Луну» повесть печаталась в журнале «Юность»), «Боевое поручение» (рассказы о Подвойском), «Человек хотел добра», «Золотые яблоки». Будут и другие, потому что писатель вступил в пору творческой зрелости. И все же главные, стержневые те, что рассказывают о людях, которые всего ближе ему, всего дороже — о людях родного своего «Перекопа».

К. Яковлев

Крутые ступени

Глава первая

1

В субботу, после доработки, хожалый фабричного двора Петр Коптелов, собираясь сторожить в ночь, зашел на верхний этаж шестого корпуса. Днем на фабрике была дачка, и мастеровые гуляли. Хожалый приглядывал — не было бы озорства. Из полуоткрытых дверей каморок сыпалась пьяная ругань, треньканье балалаек, взвизги. Дрожал пол от топота ног, звенел, захлебываясь, бубен.