Читать «Потерянная Россия» онлайн - страница 70

— Здравствуйте, Александр Федорович, здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу, вновь заявляю: события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок.

— Я, Владимир Николаевич, вас спрашиваю, то определенное решение нужно исполнить, о котором вы просили известить меня, министра, председателя, только совершенно лично? Без этого подтверждения лично от вас Александр Федорович колеблется вполне доверить.

— Да, подтверждаю, что я просил вас передать Александру Федоровичу мою настоятельную просьбу приехать в Могилев.

— Я, Александр Федорович, понимаю ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать и выехать нельзя. Надеюсь выехать завтра. Нужен ли Савинков?

— Настоятельно прошу, чтобы Борис Викторович (Савинков) приехал вместе с вами. Сказанное мною Владимиру Николаевичу в одинаковой степени относится и к Борису Викторовичу. Очень прошу не откладывать вашего выезда позже завтрашнего дня. Прошу верить, что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить вас.

— Приезжать ли только в случае выступления, о котором идут слухи, или во всяком случае?

— Во всяком случае.

— До свидания, скоро увидимся.

— До свидания».

Сомнений быть больше не могло! Каждое слово письменного ультиматума В. Львова было подтверждено самим генералом Корниловым. Весь мой разговор с ним был, конечно, условным разговором, когда отвечающий знает настоящий смысл условных вопросов и раскрывает его в своих ответах. В особенности интересно было подтверждение генералом Корниловым пункта, касавшегося вызова Савинкова и меня в Ставку. Этого пункта в письменном ультиматуме нет. А между тем генерал Корнилов на мой вопрос: «Необходим ли приезд Савинкова?» — на вопрос формальный отвечает по существу: «Все сказанное мной касается в равной степени и Савинкова».

Когда с лентой разговора в руках мы выходили с Вырубовым из аппаратной, навстречу нам по витой лестнице спешил В. Н. Львов. Он был по — прежнему возбужден, но менее встревожен.

— Меня задержали.

— А я уже переговорил и от вашего имени.

— Хорошо, что вы начали разговаривать, не ожидая меня.

По дороге в Зимний дворец в автомобиле я навел разговор на вопрос: стоит ли мне ехать в Ставку?

— Ни за что, ни за что не меняйте вашего решения, — страшно разволновался Львов, — не ездите туда. Вас там убьют.

Дело в том, что во время разговора перед поездкой на прямой провод В. Львов, передав мне, так сказать, приказ диктатора явиться в Ставку, затем, после некоторых колебаний, стал упрашивать меня туда не ездить. Старые хорошие отношения ко мне победили в нем чувство острого раздражения последних месяцев, и он поступил так, как говорил Набокову: «…Произойдет окончательный разрыв, и тогда мне, как человеку близкому к Керенскому и расположенному к нему, останется только позаботиться о спасении его жизни».